Заклинательница пряжи. Как я связала свою судьбу

Когда мне было восемь, вернувшись однажды домой из школы, я обнаружила, что все вещи в нашем доме на Биттерсуит-роуд в Рочестере, штат Нью-Йорк, уже упакованы и отправлены, а мне предстоит тащиться в машине на запад – далекий, далекий запад – и в эту поездку отправится только один из моих родителей.

Если бы к этой истории была написана музыка, то именно в этом месте игла соскочила бы с виниловой пластинки. Мы встретились с отцом в парке, я и мои братья, попрощались с ним, а мама все это время сидела в машине. Потом мы уехали. Вот так просто.

Для моей мамы это было начало новой прекрасной жизни, полной счастья и новых открытий. Для меня, сидевшей на заднем сиденье машины без кондиционера, в компании с хлорофитумом, телевизором Sony и угрюмыми братьями, это было первым настоящим эмоциональным откровением за гранью сказочного королевства, упавшего на асфальт мороженого или сломанной игрушки.

Мое сердце еще недостаточно загрубело, чтобы защититься от того, что происходит. Машина увозила нас все дальше и дальше от дома, и я не могла остаться равнодушной ко всему, что видела из окна. Столько всего нового. Открыто-закрытый бассейн в гостинице Holiday Inn в штате Иллинойс, река Миссисипи, настоящая пальма, холл отеля, где выступала группа с песней «You Are the Sunshine of My Life» и где мне впервые разрешили попробовать имбирный эль.

Мы продвигались все дальше и дальше, через удушающую жару и все более пустынный пейзаж. С каждым штатом, который мы проезжали, моя мама становилась все радостнее, а я и мои братья – все нетерпеливее. Я помню, что мне было жарко и неудобно. Мой фотоаппарат, лежащий под задним стеклом машины, практически растаял к тому моменту, как мы въехали в Техас. Конечным пунктом назначения был город Тусон.

Но это не был современный Тусон, с его многоэтажными курортами, великолепными полями для гольфа и торговыми комплексами на открытом воздухе, оборудованными кострищами, кондиционерами, замороженным десертом джелато[15] и бутиком Tiffany. Это была сухая плоская равнина, которая запоминалась лишь тишиной и блеклыми цветами, как на старой выцветшей кинопленке.

Мы добрались до места в сумерки и остановились в отеле Howard Johnson чуть в стороне от автострады 10. В воздухе так сладко пахло, а на парковке прямо из горки камней росла зеленая колючка. Я была очарована. Нежный пушок между колючек напоминал бархатистую кожицу персика. В тот вечер я усвоила первый урок пустыни: нельзя гладить кактус, независимо от того, насколько мягким он кажется. Понадобилось несколько дней, чтобы вытащить все крошечные колючки из пальцев. Добро пожаловать в Аризону.

И да, моя мать напоминает мне, что все мы знали о переезде за несколько месяцев, и я даже помогала упаковывать вещи.

А еще она говорит, что уезжали мы августовским утром, а не внезапно в один из дней после школы. И умом я понимаю, что это правда. Но мой мозг восьмилетнего ребенка сохранил эти впечатления несколько иначе, и уже вряд ли что-то сможет их изменить.

Если отрезать часть единого целого, это неизбежное потрясение для всей системы. То, что когда-то было целым, теперь раскололось. Перережьте нити вязаного полотна, и петли быстро распустятся, отступая в панике назад к дому, которого больше нет. Но такой разрез очевидно открывает и новые возможности, любопытно же, что может быть на этом новом полотне.

Есть и простой способ, безболезненный. Сначала нужно принять ряд мер под общим названием «стик»[16], чтобы подготовить петли к тому, что их ожидает, и помочь им пережить потрясение, исцелить, не оставляя шрамов, и даже расцвести в новой для них среде. По мнению Элис Стэрмор[17], «стик» – это старошотландское слово, которое означает «ожесточение сердца» или «запирание ворот», – подходящий способ описать действия для подготовки петель к возможно столь травмирующему опыту. И по сей день во мне еще живут спущенные петли, оставшиеся от того внезапного разреза, когда мне было восемь лет. Любимая чашка может разбиться, ручку могут случайно выкинуть, нежданные перемены внезапно свалятся на меня, и вот я уже охвачена паникой, которая, как я знаю, с настоящим никак не связана.

Правильный разрез – это гораздо больше, чем просто взмах ножницами. Он начинается с набора нескольких «лишних» петель, они укрепят края разреза, и вязание не расползется. Прежде чем выполнить разрез, нужно проложить строчку на швейной машине или надвязать несколько рядов крючком, чтобы укрепить кромки этих лишних петель.

Надежно укрепите берега, и тогда поток петель никогда через них не прорвется. На самом деле, когда эти первые шаги выполнены, сам разрез становится уже таким простым, что даже скучно. Вместо того чтобы оплакивать разрыв петель, ваше вязание будет наслаждаться новым пейзажем.