Заклинательница Теней (СИ)

В этот момент скрипнула входная дверь, по ногам потянуло ледяным сквозняком. Я подняла взгляд на посетителя. Беатрис шагнула внутрь и сытым кошачьим взглядом прошлась по посетителям. Увидев меня, девушка медленно двинулась ко мне. Огромные причудливые снежинки искрились серебристым светом на ее пальто и рыжих огненных волосах. Но еще одно мгновение и снег превратился в мелкие холодные капли. Одним легким движением Беатрис стряхнула с себя морось и уселась напротив меня, не снимая пальто. Она не взяла с собой шарф, и я с интересом разглядывала ее волосы: прямые, рыжие, даже красные, блестящие, густые. Она была завораживающе красивой, а ее движения — уверенными и грациозными. На нее поглядывали посетители с других столиков, даже мне перепало внимание, хотя до этого момента я ревела минут пятнадцать и оставалась незамеченной.

— Ты так похожа на Джеймса, что даже не раздражаешь меня так сильно как могла бы, — фыркнула недовольно девушка.

Мои брови поползли вверх от того, как фамильярно она со мной общалась, хотя утром мы даже не были знакомы.

Тут к нам подошел молоденький официант, совсем мальчик. Он улыбался, разглядывая интересную гостью, крутя в руках блокнот и ручку.

— Ca va! …

— Стакан молока и все, — коротко бросила Беатрис, даже не поднимая на него глаз.

Доброжелательная улыбка парня быстро материализовалась в дежурную, он перевел взгляд на меня, а я лишь покачала головой.

— Скажи, твоя надменность приобретенная или врожденная? — не выдержав, спросила я.

О, Боги! Дейдре! Заткнись! Ты с ней подружиться должна.

Беатрис заулыбалась, стягивая с рук перчатки. Мои не слова не задели ее, а, будто, наоборот, расшевелили.

— Ты поразительна бестактна для твоего положения и твоего возраста, — сказала она, забирая свой стакан молока прямо из рук официанта, даже не глядя на него, — Но мне это даже нравится, в тебе есть стержень, не то, что в твоей подруге, она при мне и слова не проронила.

Мы говорили на Аркеронском, достаточно тихо, чтобы не привлекать внимание, достаточно громко, если прислушаться и попытаться разобрать слова.

— Я устала держать язык за зубами, — пожала плечами я, добивая свой латте.

— Летиция рассказала мне твою историю, это меня взбудоражило, признаюсь.

— Почему же? Я думала тебя взбудоражила возможность вернуться домой.

Будь вежливей, Дейдре, хотя бы попытайся.

Я стиснула зубы.

— Морригана объявилась, — коротко ответила Беатрис.

— Слушай, возможно, вопрос не в тему, но я училась при дворце больше десяти лет и ни разу не слышала про Морригану, ни в одной книжке или лекции не упоминалось ее имя. У меня складывается впечатление, что вы ее придумали.

Беатрис снова заулыбалась, но теперь ее улыбка была скорее снисходительная, будто перед ней пятилетний ребенок.

— Морригана существует, это не сказки. Почему же ты про нее не слышала? А потому что проще проблему замять, чем пытаться ее решить. Морригана всегда была жадная до власти, она любила, когда про нее слагали легенды и детские страшные сказки на ночь. Инквизитор Ерем и Джеймс не просто ее изгнали, они сделали все возможное, чтобы забыли даже ее имя, ударили по ее больному месту, уязвили ее самолюбие. Какая же ты сильная страшная колдунья, если про тебя даже никто не знает?

— Ты сказала «замяли проблему», что ты имела в виду? Ее же изгнали.

— Изгнали, но не уничтожили. Она может жить очень и очень долго. И что ей помешает накопить силы и вернуться? Ах, да, это уже произошло, — ехидно протянула Беатрис.

— Так говоришь, будто это тебя не касается.

Девушка быстро подняла на меня глаза, в ее движениях проскользнул страх и что-то еще.

— А почему это должно меня касаться?

— А почему нет, Беатрис? Ты хочешь вернуться в Большую землю, даже наступила себе на горло и общаешься со мной, хотя я тебя откровенно раздражаю. Проблема Морриганы может не коснуться тебя сейчас, но она доберется до тебя рано и поздно.

— Собираешься бросить ей вызов? — хихикнула девушка в ответ, — Дерзай.

Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула, стараясь не выдавать своего бешенства. Необходимо сменить тему, пусть она хотя бы подумает о Морригане еще немного, возможно удастся вывести ее в нужное русло.

— На каких условиях вы сотрудничали с Беллигарде?

Готова поклясться, ее передернуло на слове «Беллигарде».

— Думаешь он не был альтруистом?

— Очень в этом сомневаюсь.

Подложив под подбородок руки, смотрю на девушку открыто, внимательно. Весь мой вид не выдает моего возбуждения и нервозности, чего нельзя сказать о Беатрис, она сидит словно ей на стул натыкали иголок, вечно дергается, трогает волосы и нервно косится в окно. Под напускной развязностью и самоуверенностью чувствовалась скрытая тревога — она виделась в том, как напряженно она сжимала губы, как резко и стремительно бегали ее глаза.

Неопределенность давит. На нее. На меня. Вот она я, могу решить все ее проблемы. Но как заставить? Как пробудить силы?

— Что ты можешь мне предложить, Беллигарде? — колко спросила Беатрис, сделав акцент на моей фамилии.