Заключенный 12-мо

Джонсон согнулся пополам. Упал на колени, не удержавшись на ногах, закашлялся. Пирокинетики воспользовались шансом, чтобы атаковать. Я лишь безразлично смотрела на приближение их бледного огня. В считаных сантиметрах от меня встречное пламя Рена оттолкнуло результат двойных усилий врагов.

Его энергия нестабильно изгибалась, но не утратила своей яркости. И пятна на нем больше не было. Кивнув собственным мыслям, я повернулась к теневику. Грохот барабанов стал тише и теперь направлял меня, а не руководил. Я просто позволила силе свободно течь в указываемом ими направлении.

Изгибаясь, закручиваясь в спирали, поднимаясь ввысь и просачиваясь сквозь землю, ментальные ленты приближались к паукообразному силуэту.

Чтобы оплести его. Сдавить. Обрубить лапки-щупы. Пронзить насквозь.

Уничтожить.

***

Я прежде не замечала, какой неприятный, ослепительный стерильно-белый потолок у нас в медотсеке. Едва открыв глаза, я тут же со стоном зажмурилась.

– Посмотрите-ка, кто пришел в себя, – заворчали рядом. На лицо опустилась прохладная маска. – Ты выжгла себе сетчатку. Я восстановила, но болеть перестанет не сразу.

Я лишь вздохнула.

– Впрочем, тебе не впервой, – поддакнула Ирина моим мыслям. – Заметила, кто тебя ждет?

Пространство – и люди – вокруг ощущались слабо. Но Рена сложно было не узнать: слишком яркое присутствие.

– Давно он?.. – проскрипела я, проглотив окончание предложения.

– Каждый день как часы, – с непонятным удовольствием доложила Ирина. – Дежурит до самого отбоя. Переживает.

Я бы фыркнула, если бы могла. Переживает, как же. Скорее, улавливает мое присутствие в своем разуме и бесится. Сам виноват: кто же трогает утратившего контроль психокинетика? Он коснулся меня, когда границы моей личности начали размываться, установил прямой контакт – естественно, я уцепилась за его сознание как за якорь. Такими узами обычно связывали себя возлюбленные, чтобы иметь возможность в буквальном смысле разделить чувства. А учитывая, как хреново мне было в последние дни, Рену, даже в отсутствие у него желания откликаться на связь, наверняка досталось.

– Зови, – квакнула я слабо. Попыталась прочистить горло, закашлялась, и Ирине пришлось отпаивать меня водой.

– Больше молчи, – велела она с нескрываемой иронией.

Я оставила шпильку без ответа, осторожно прислушиваясь к организму. Потрепало меня знатно, но скорее в ментальном плане, не физическом. Смогу доковылять до океана на своих двоих. Слабое утешение, но какое есть.

Джонсон зашел в палату, и его эмоции стали ярче. Я прикоснулась к его сознанию почти бездумно, заинтересованная этим новым для меня видом связи.

– Прекрати! – рыкнул Рен и словно захлопнул передо мной дверь.

Я отреагировала не слишком расторопно – сказывалось влияние медикаментов – и огребла ментальную пощечину. Будто кто-то хлопнул по ушам, и наряду с болью от удара дезориентировал звон. Я даже сдавленно хихикнула: сто лет уже не получала такой унизительной оплеухи. Да еще, стыдно сказать, от пирокинетика.

Джонсон поморщился, наша связь принесла смутный отголосок недовольства.

– Раньше я не замечал, как часто ты шаришься в моих мозгах, – сказал он гневно.

– Не шарюсь, – хрипло опровергла его нелепое утверждение. – Просто… держу… под контролем.

– Весь остров, – утвердительно произнес он. – Поэтому я не мог отследить вторжение. Ты всегда была в моей голове.

Я слабо дернулась плечом.

– Ну и что делать с этим? – Даже не видя, я знала, что он коснулся виска. – Теперь я чувствую тебя постоянно.

– У меня… тоже впервые, так что… Не знаю. Попробую что-то сделать… когда окрепну.

Помолчали.

– Почему ты вернулся? – не утерпев, каркнула я. – У тебя был… реальный шанс уйти.

Он вспыхнул яростью. Я почти не жалела о невозможности видеть его лицо, связь сознаний вполне компенсировала это.

– Метка, – проскрежетал он.

Я нахмурилась. Он говорил о метке теневика на сердце, это я поняла, но она не была похожа на поводок. Скорее на шрам. Старую рану, ноющую на погоду. Или реагирующую на присутствие создателя.

–  Ты почувствовал его, – медленно, чтобы не сбиться, проговорила я. – И решил – что? Встретиться лицом к лицу?

Теперь от него разило таким коктейлем эмоций, что впору было удивляться, как ему удавалось держать себя в руках.

– Он погубил мою мать, – произнес он ровно, но я не обманулась мнимым спокойствием. – И объявил на меня охоту, когда я перестал подчиняться.

Теперь паззл сложился. Я всё думала, почему его отправили на ДиАру, а разгадка оказалась простой: это идеальное место для публичной порки. Или казни, уж не знаю, каковы были намерения теневика. Даже уничтожь они население острова под чистую, никто не стал бы вступаться за пару сотен заключенных.

Ублюдки.

– Ты злишься, – произнес Рен удивленно.

Настал мой черед поджимать губы. Я уже отвыкла от самой идеи, что кто-то может считать мои эмоции. Привыкла контролировать мимику, но не внутренний отклик.

– Ладно, – буркнула я. Сонливость брала верх. – Нейрочип разбит, ты свободен. Я сообщу старшим… ты можешь покинуть ДиАру, когда захочешь.

Он выразительно молчал.