Заключенный 12-мо

– Что до нашей связи… Скорее всего, на расстоянии она истончится, разрушить… станет легче. Не сиди больше у моей палаты.

Он едва слышно фыркнул и ушел. А я немедленно скользнула в сон.

Второе пробуждение далось легче: я подслеповато щурилась, пытаясь сфокусироваться на плавающих пятнах, но уже смотрела на мир своими глазами. И встала на ноги, чтобы немного размять мышцы. Пока подводила координация – я буквально ощущала, с каким скрипом проходят нейронные сигналы. Тем не менее, не без посторонней помощи я выползла на улицу, где с вялым удивлением обнаружила Джонсона.

– Веришь или нет, а он отлично справляется, – сказала Ирина, безошибочно распознав причину нервного тика. – Все-таки передовые отряды сильно потрепало, сумятица была неминуема. Старшие, как бы хороши ни были, не могут разорваться. А Рен умеет заставить себя слушаться.

Я сумрачно глянула на ее очертания.

– О да, – подтвердила она. – Давненько у нас не было такого количества травм. Зато теперь любо-дорого смотреть: как шелковые стали.

Я с неожиданным равнодушием прикинула, стоит ли опасаться переворота. К сожалению, ДиАра была нужна мне больше, чем я ей. Однажды пробужденные способности теневика обратно в дальний угол не задвинешь. С момента, как я вступила в противостояние с отцом, пути назад для меня не было. Рен правильно сказал, я постоянно присутствую в разуме почти тысячи человек, к тому же держу под контролем энергетические поля вокруг острова. Это истощает мои силы в достаточной мере, чтобы сдерживать деструктивные порывы.

– Кажется, он тебя увидел, – заметила Ирина и отступила раньше, чем я поняла ее намерение и успела остановить. Повышать голос я еще физически не могла и не хотела демонстрировать на публике свою слабость, поэтому только стиснула зубы, пообещав себе впоследствии высказать всё, что я думаю о ее сводничестве.

Рен встал неподалеку и, помедлив, нейтрально спросил:

– Как себя чувствуешь?

Это был до того обыденный, нормальный вопрос, что у меня случился минутный ступор. Наши прежние отношения – не то чтобы они были какими-то особенными, и вообще не было никаких отношений – такое не предполагали.

Черт. Мне было неловко. Будто на свидании! Я даже головой мотнула, изгоняя глупые мысли, но переоценила здоровье: меня повело и, если бы не крепкие руки, перехватившие под грудью, я бы самым позорным образом растянулась на полу.

– Достаточно на сегодня прогулок, – сказала я, не выдав, надеюсь, затопившее смущение.

Хотя кого я обманывала: всё он понял. С нашей-то связью и моим временным неумением закрываться.

– Большие потери? – задала-таки вопрос после долгой паузы.

Рен будто бы выдохнул с облегчением прежде, чем отрапортовал о числе жертв и необходимых кадровых перестановках. Я позволила себе переключить на рабочий лад, пока головная боль и носовое кровотечение не напомнили о необходимости поберечься. После ухода Джонсона я почти сразу заснула, но всё равно не уследила за мыслями и поймала себя на размышлениях о его мотивах.

Если мне не почудилось, почему он был рад, когда я первая пошла на контакт? Зачем тратит время на обучение бойцов и решение проблем ДиАры вместо того, чтобы покинуть навязанный ему остров?

И действительно ли в обращенном на меня взгляде сквозит интерес?

***

Сходящие с трапа выстраивались в линию. На призыв пополнить потерянное население ДиАры откликнулись многие страны, так что людей собралось больше обычного. В основном мужчины, женщин едва ли набралось больше десятка. Требовалось определенное мужество, чтобы предпочесть нерадостному, но понятному отбыванию срока в колонии путешествие в неизвестность без возможности вернуться. Билет в один конец обычно выбирали те, кому нечего терять, или по природе склонные к авантюрам. Часть из них оптимистично полагала, что хуже не будет, другие рассчитывали занять определенное положение на территории, лишенной надзирателей и клеток, третьи и вовсе не выбирали: я не обманывалась, точно зная, что многие тюрьмы представляли ссылку на ДиАру не альтернативой, как полагалось, а единственно возможным наказанием.

Да, заключенных было многовато. Прежде я бы созвала старших, чтобы обсудить укрепление дежурных групп и меру допустимого наказания для новичков. Теперь я только усмехнулась.

– Похоже, у тебя прибавится работы.

Рен наклонил голову, переводя взгляд с арестантов – взгляд, полный предвкушения от работы с, как он это называл, сырьем, – на меня.

– Будем видеться меньше.

Я не сдержала улыбку. Краем сознания отметила изумление конвоиров – я, как и всегда, тенью ютилась в разумах всех находящихся на острове и в окрестностях людей, – но едва ли обратила на них внимание.

– Неужели?

Связь между нами почувствовалась отчетливее из-за взаимно испытываемого возбуждения. С той атаки теневика и молчаливого решения Рена остаться она лишь окрепла, так что не видеться физически мы вполне могли, а вот разделиться уже едва ли.

Я шагнула вперед.

– Добро пожаловать на ДиАру, – сказала громко, привычно используя способности, чтобы точно быть услышанной каждым прибывшим. – Ваш новый дом.