Заключенный (ЛП)

Нос был длинным, с опущенным кончиком, ноздри сердито раздувались при каждом вздохе. Квадратная челюсть и пухлые губы делали его одновременно красивым и опасным. От него исходило зло, хотя казалось, что лицо было создано ангелами.

Его взгляд обжигал, парализуя меня на месте, затрудняя дыхание. Он был великолепен, опасен. Я никогда прежде не была захвачена врасплох своими гормонами, но сейчас они быстро разносились по телу бешено стучащим сердцем.

— Легок на помине, — произнес доктор Джайлс, отвлекая мое внимание от темного ангела, смотрящего на меня сверху вниз. — Что ты натворил в этот раз, Икс?

Икс.

Это прекрасное создание и есть безумец по имени Икс?

Он был живодером, мужчиной, отнимавшим жизни. Убийцей. Грешник с великолепным телом и лицом падшего ангела, он чертовски красив, воплощал в себе все, чего я опасалась. И по счастливой случайности, поскольку я новенькая, а доктор Джайлс занят, именно мне придется о нем позаботиться.

Глава 2

КРИСТОФЕР ДЖЕЙКОБС

(Известный как Икс)

Я ПРОВОЖУ очень много времени в медпункте. Не по собственному желанию. Либо там, либо в изоляторе. Ни то, ни другое не позволяло забыть о том, что я застрял в аду, но взгляд на ее светящиеся невинные глаза и длинные рыжие волосы почти помог с этим справиться.

До того, как я убил Сару и Майкла Уэлча, позднее, во время суда, я узнал, что он был ее другом со старшей школы, я никогда не пускал в ход кулаки в приступе ярости. Я был доброжелательным, а не агрессивным. Девятнадцатилетний маменькин сынок: одни кожа да кости, незапятнанный татуировками, с ясным взглядом и приветливым выражением лица. Жизнь была полна дразнящих и волнующих перспектив, и никто не стремился к их открытию так, как я.

А потом я сорвался.

Выжил из ума. По всей видимости, потерял рассудок: истерзал и убил девушку, которую любил. Разрезал на кусочки, выпотрошив все внутренности.

Мне скрутило живот только от одной мысли об этом.

Я все еще чувствую запах гниющей плоти на пальцах. Все еще помню их испуганные до смерти лица. И залитую кровью комнату. Воспоминания были не из приятных. Скорее ужасными. Эти образы преследовали меня днями и ночами, даже во сне.

От них не было никакого спасения. Вообще.

Я не знал, что послужило причиной срыва. Черт возьми, я даже ничего не помнил. С тех пор я потратил десять лет своей жизни, борясь за выживание, пытаясь балансировать в этом совершенно неуравновешенном месте, оторванный от реальности и порядочных людей.

В тюремных стенах совершалось больше преступлений, чем во внешнем мире. Больше наркотиков. Убийств. Изнасилований. Всего было больше, но в то же время недостаточно. Ты лишен не просто свободы. Отняты твои представления об идеалах. Способность отличать добро от зла уничтожена. Все это выброшено вместе с твоими вещами и всем тем, что осталось от прежней жизни.

Жизнь без права на УДО — вот, что я получил. Но я не чувствовал себя живым. Как будто меня приговорили к смертной казни. Сердце перестало биться, а мозги превратились в кашу. Просто пронумерованный, в здании, полном мне подобных... Но в тот момент, когда я увидел новую медсестру, мир заиграл новыми красками, она была моим спасением.

Жизнью. А я — нет.

Меня не приговорили к смертной казни только потому, что я признал себя виновным по всем пунктам обвинения. Адвокат, предоставленный государством, подтолкнул меня к этому, хотя я ничего не помню об этих убийствах. Он сказал, что против меня чересчур много улик. Если бы я не признал себя виновным, меня ждала бы смерть. Большую часть дней я жалел о принятом решении. Хотелось оказаться от всего и всех подальше. У меня ничего не было. Я был никем.

 Я в се потерял. Мать — человек, который должен был любить меня, несмотря ни на что, отреклась от меня. Даже не взглянула на меня в зале суда. В конце концов, вовсе перестала приходить на заседания. Двумя годами позже, начальник тюрьмы известил меня о том, что она скончалась от обширного инфаркта. Умерла в одиночестве в нашем доме. Меня с ней не было.

Из-за плохого поведения я пропустил ее похороны. Получив эту новость, я слетел с катушек. Едва помню, как ударил одного из офицеров по голове. В тот день оборвалось все, что связывало меня с этим миром.

Через шесть месяцев был продан дом, в котором я вырос, и это убило последние воспоминания о мальчике, которым я был раньше. Кристофер Джейкобс умер в той комнате вместе с Сарой и Майклом, зарезан так же, как и они. Остался только Икс, загадка, которую даже я не понимал, убийца, опасный дикарь, бесчувственный и безжалостный, несущий смерть.

Теперь я именно такой, и другие заключенные считали подвигом победу надо мной. Господь знает, что они не оставляли попыток, особенно новички. Они хотели самоутвердиться, показать превосходство и заслужить место в высших тюремных чинах. И, чтобы добраться до вершины, им нужно пройти через меня. Не потому, что мне так хотелось, а потому, что верхние ряды заставляли их.