Заключенный на воле

— Командор Этасалоу посвящает все свои усилия уничтожению императора. Своими действиями он фактически развязал войну. Он находится в потайном месте, в укрытии, предоставленном ему одним лицемером. Там он плетет заговор и накапливает силу. Станете ли вы, как Стрелок, выполнять боевой приказ и вступать в бой под любым обликом, которого потребует битва?

Лэннет поколебался, но в конце концов кивнул, уставившись на свои сандалии. Сперва его речь звучала, как неразборчивое бормотание, но по мере того, как капитан говорил, его слова набирали силу, а голова постепенно приподнималась.

— Я знаю, что собой представляет Этасалоу. Вы правы — это он ответствен за смерть моих Стрелков. Я убил бы его из обычной мести. Из мести за моих ребят. За мою жизнь. И не стал бы мучиться угрызениями совести. Но то, чего вы требуете — то есть, простите, то, что вы предлагаете, — это убийство исподтишка, террористический акт. А я — простой солдат. Только не спрашивайте, почему я приемлю одну разновидность убийства и питаю такое отвращение к другой. Я не могу этого объяснить.

Первый незнакомец вздохнул. Как показалось Лэннету — с сожалением. Потом он произнес:

— Так вы отказываетесь? Даже зная, что вас ждет?

Лэннет улыбнулся, подумав: а догадываются ли они, какая боль скрывается за этой улыбкой?

— Да, отказываюсь. Я ни на мгновение не поверю, что вы и вправду восстановите мое доброе имя, даже если я справлюсь с заданием: кто бы вы ни были, вы не имеете на это ни законных, ни моральных прав. Точно так же я не приемлю ваших доводов по поводу того, что это убийство ничем не отличается от любого другого, происходящего во время войны. Я буду охотиться на Этасалоу потому, что я — солдат императора. Я давал присягу. И еще я буду охотиться на Этасалоу потому, что об этом взывают мои мертвые Стрелки. А когда я справлюсь с этим делом и вы начнете размышлять, как бы избавиться от меня, задумайтесь-ка вот о чем: вспомните, что был когда-то такой Лэннет, капитан Стрелков. Спросите себя, хватило бы у кого-нибудь из вас силы духа совершить то, что сделаю я. И спросите себя, были ли вы правы, дав мне такое задание.

Послышался шорох одежды. Незнакомцы встали. В глаза Лэннету ударил яркий луч света и ослепил капитана. Когда же свет погас, Лэннет увидел, что к нему приближаются охранники. Капитан зарычал от бессильной ярости, но предпочел не дергаться, когда к его ноге приложили сверкающий инъектор.

Глава 4 ▼▼▼

Император Халиб следовал за ярким продолговатым пятном, скользящим по мощенному каменными плитами полу коридора. Какое-то движение за пределами освещенного пятна испугало императора. Он издал невнятный звук и остановился так резко, что управляющей Вед просто налетел на него.

Внезапно впереди возникли два круглых пятна, похожие на светящиеся капли крови. Животное — бледное и тощее существо — с пугающей быстротой поднялось на задние лапы, а передние, когтистые, протянуло вперед. Сверкнули обнаженные клыки. Животное угрожающе взвизгнуло: заносчивый правитель своего промозглого королевства.

Но Халиб отнесся к этому правителю безо всякого почтения — швырнул в него фонариком. Темный коридор озарился вспышкой бешено пляшущего света. Луч метался так быстро, что за ним невозможно было уследить. А затем обрушился звук — взбешенный и испуганный визг, за который животное и получило свое наиболее распространенное имя.

— Крич! — выдохнул император. — Я никогда не видел ни одного… — тут он запнулся. У потайных ходов дворца были свои тайны, не известные даже Веду. Халиб не слишком естественно кашлянул и закончил: — …ни одного такого наглого.

И император поспешно двинулся вперед, чтобы подобрать фонарик.

Идущий по пятам Вед хмыкнул.

— Хорошая вещь ралит. Пластиковая или стеклянная линза просто не выдержала бы такого удара. Хорошо, что вы промахнулись.

Не оборачиваясь, Халиб через плечо поинтересовался:

— Ты так любишь кричей?

Вед невежливо фыркнул.

— Попади вы в эту зверюгу, и у нас возникли бы крупные неприятности. Я в курсе, кто бы после этого носил ваш фонарик.

Халиб фыркнул с поистине императорским презрением.