Заключенный №1. Несломленный Ходорковский

– Будьте прокляты вы и ваши потомки, – как только судья назвал цифру «14», в зале раздался чей-то спокойный отрывистый голос. Это была Марина Филипповна Ходорковская. Судья дернулся. На сотую долю секунды. А затем снова продолжил что-то дочитывать… Но он понял, кто это кричал. Правда, за «нарушение порядка», выразившееся в комментировании чего бы то ни было вслух – за что он все 20 месяца выгонял зрителей – теперь выгонять кричавшего не стал…

В то время, когда суд называл сроки, премьер Путин пил чай с профессорско-преподавательским составом Высшей школы экономики. Что, как заметили тогда многие, было апогеем всего цинизма. Ходорковскому выносят приговор, а тот, кто прямо перед приговором сказал, что «вор должен сидеть в тюрьме», приезжает в оплот свободомыслия и встречается с ректоратом самого нашего либерального университета.

Научного руководителя школы, профессора Евгения Ясина, на встрече не было. Говорят, что заболел…

Эпилог

Через полтора месяца после сего события стали происходить удивительные вещи. А по сути, исполнялось обещание Ходорковского, данное им в августе 2009-го Данилкину – законного пути для вынесения обвинительного приговора он ему не оставит. Только наш герой здесь был уже ни при чем – события развивались помимо его воли и независимо от него. Законность пути, по которому в декабре 2010-го пошел Данилкин не то, чтобы была поставлена под сомнение, – она была опровергнута его же собственным помощником и пресс-секретарем… Отправившемуся в ту самую «Газету. ру» и открыто сказавшему, что приговор за шефа писал Мосгорсуд. Наташа Васильева, на которую этот Мосгорсуд немедленно объявил травлю, даже прошла детектор лжи, который признал ее правоту, а также то, что действует она самостоятельно, и ни адвокаты Ходорковского, ни кто-либо еще за ней не стоят…

Судью Данилкина после сего скандального интервью Мосгорсуд срочно отправил в передачу «Человек и закон», где тот сказал, что будет «нести ответственность за этот приговор до конца своих дней»… Это что ж надо сделать с человеком, чтоб он такое говорил?..

Наш герой выразил этому судье публичное сожаление. Не осуждал…

Что же касается нас – чудиков и не чудиков, в общем, всех тех, кто посещал все два года этот процесс, то 30 декабря 2010 года многие из нас напились. А потом некоторые ушли со старых работ, кто-то нашел новые, кто-то не нашел и продолжает находиться в творческом поиске… Но что совершенно точно – наши мозги теперь повернуты на 180 градусов. Как и для Ходорковского, для нас теперь, прежде всего, важен результат, а еще мы, кажется, научились никого не осуждать…

Учительница Марина все так же ходит на митинги оппозиции и раздает в свободное от уроков время у метро листовки соответствующего содержания. На одном из митингов ей разбили очки. А не так давно ее на три часа посадили вместе с молодыми нашистами в КПЗ. Марина стояла в одиночном пикете в поддержку Немцова, задержанного на очередном «31 числе», нашисты рядом с ней – против Немцова. «Вер, представляешь, эти три дуры все три часа, что мы сидели в КПЗ, обсуждали мою шубу и говорили, что «у училки такого дорогого прикида быть не может – фуфло, подделка». Все три часа! И эти люди из государственного движения… А шуба у меня, Вер, неподдельная!»

Петербуженка Е. Г. продолжает агитировать соседей и педагогический состав биофака СПбУ. Способ старый – разнос листовок по ящикам и электронная рассылка корреспонденции – статей, интервью Ходорковского и прочего-прочего-прочего. Жалуется мне на интервью прокуроров, что полным ходом идут после приговора на всех госканалах и в печати: «Пошел черный пиар, но они грубо работают, Верочка. Мне наплевать, будет им страшно или не будет. Мне вообще наплевать на них. Мне абсолютно не наплевать на то, что происходит с МБХ и ПЛЛ, с их семьями, с бедными их родителями и детьми. И меня убивает бессилие. Я просто не знаю, чем еще можно помочь, помимо рассылки друзьям корреспонденции… Хотя вот смотрите, как поток подписей под обращением в защиту растет – всякое действие имеет противодействие!»

Инна Ходорковская, наконец-то, по ее собственным словам, нашла «компромисс» для мужа относительно ее самостоятельности. Она надеется, что он этот компромисс одобрит. «Меня сейчас привлекает радио. Тем, что это искусство, которое умирает тут же. Но проникает в мозг людей и, значит, остается. Возможно, такой род занятий мне бы подошел. И Миша не будет сильно переживать по этому поводу. Интересно было бы, правда. Я люблю обсуждать что-то, единственное – мне надо только не уходить от темы разговора в глубины, как часто делаю. Так что я нашла компромисс для Михаила Борисовича относительно моей деятельности. Думаю, с радио у меня получится. Но это уже когда он выйдет…»