Заключенный

— На фиг, — говорю я. — Ни за какие деньги не буду танцевать, как обезьяна, перед какой-то училкой, — более того, я никогда не раскрою свое прошлое, все равно мне никто не поверит, даже если я решусь рассказать.

Тайк смотрит мне в глаза. Я испытываю его терпение, потому как не могу остановиться благодаря мисс Уинслоу, которая стоит за всем этим. Неужели, это из-за нее?

— Расскажи ей, бл*дь, душещипательную историю, — я опускаюсь на руки для отжиманий. Пять подходов по сотне раз, а затем приседания.

Тайк возвращается к записям.

Мои мышцы горят, но я не могу перестать думать о мисс Уинслоу: вот, она смотрит поверх книги, ее карие глаза перемещаются по сторонам в поисках чего-то; как ей страшно и волнительно одновременно, а затем этот пылающий взгляд, когда я попробовал на вкус ее имя. Мисс Уинслоу.

Мой пульс учащается. Интересно, что можно испытать, приблизившись к ней? Раздев ее? Сломав ее чертовы очки? У меня есть подозрение, что, возможно, ей бы понравилась такая перспектива. И, да, разница между чопорностью и примитивностью не так уж и сильна. Не удивлюсь, если мисс Уинслоу это известно.

Я заканчиваю подход и падаю. Чем больше я думаю об этом, тем меньше мне нравится идея, что Тайк и другие заключенные делятся своими историями с мисс Уинслоу.

— Хрень из средней школы, — он, вероятно, принял мое молчание за осуждение. — Да, ну в жопу, — продолжает Тайк, хотя я его не прошу. — Пусть эти сосунки читают это в Интернете.

Я перевожу взгляд на него.

— Какой еще, бл*дь, Интернет? — У нас нет к нему доступа.

— Наши истории. Она собирается собрать все это и напечатать в газете «Кингмен».

— Выложив в Интернет?

Тайк пожимает плечами.

— Думаешь, кто-то будет это читать?

Я вытираю лоб, стараясь выглядеть нормально, несмотря на то, что каждая извилина в голове беспрерывно работает. Она публикует истории онлайн… чтобы люди повсюду могли прочитать. Предполагаю, это именно то, что мне нужно.

— Мне кажется, я мог бы поделиться своими воспоминаниями, — говорю я.

— Что? Ты?

— Почему бы и нет? — пожимаю плечами.

— Уже поздно, класс набит до отказа.

— Может, найдется место еще для одного.

Тайк одаривает меня полным отвращения взглядом, зная, что я найду способ.

Я надеваю наушники и врубаю музыку, продумывая детали.

Мне приходится выждать день, прежде чем сделать попытку записаться в класс, пока Диксон на дежурстве. Я подхожу к нему во время обеда. Охранники-новички отказывают во всем, потому как боятся показаться мягкотелыми; старички предпочитают сразу брать за яйца, но только не Диксон. Он из тех, кто верит, что люди способны поменяться к лучшему.

Он смотрит на меня из-под своей фуражки.

— Ты хочешь записаться в класс? Что-то замышляешь? — (Я пожимаю плечами). — Класс английского. Ты хочешь заниматься английским.

— Что в этом такого? Я умею читать, ты сам видел. — Я знаю, он видел.

Он кривит губы, доставая iPad — у каждого охранника есть один. Он поворачивает его так, чтобы я не видел, и проводит пальцами по экрану несколько раз. Может быть, чувствует, что бедная мисс Уинслоу нуждается в защите. Наверняка, он видит то, что вижу я — тщательно собранную женщину, которая так и напрашивается, чтобы с ней связались. Правда, это последнее, что у меня на уме. Я собираюсь быть прилежным учеником.

— По инструкции в группе от двенадцати до шестнадцати человек, — ищет он. — Как я вижу, занятия с шестнадцатью уже начались.

— Возможно, есть еще место или время? Может, спросить у нее, — потому что я, как никто другой знаю, что инструкции можно обойти, так же как и нарушить правила, так же как сломать человека.

Он устремляет взгляд обратно.

— Что насчет современной литературы? Этот класс не переполнен.

— Меня как раз больше всего интересуют современные мемуары, — говорю я, вероятно, как и мисс Уинслоу. Современные мемуары.

— Ну, не знаю, — говорит он.

Я жду. Скорее всего, если он спросит ее об этом, она ответит «да», и нам обоим это известно. Когда ты заперт, то все имеет определенную цену, приходится торговаться или бороться за то, что желаешь. Сигареты, защита, информация, свежий воздух. Если бы этот охранник был заключенным, то я мог бы надавить на него по-другому, но, поскольку он все же коп, приходиться договариваться.

— Пятьдесят баксов…

— По инструкции в группе может быть только шестнадцать учеников, — перебивает он.

Черт.

— Сотня, — это все, что у меня есть.

Он отрицательно качает головой. Нет.

Это опасная игра, ему известно, чего я хочу. Он чует это, у охранников развито шестое чувство на такие дела. В любом случае мне нужно попасть в класс, да и с училкой, вроде мисс Уинслоу, результат не заставит себя ждать. Готов поспорить, что это последние эссе, которое опубликуется в газете «Кингмен». И мне необходимо, чтобы и моя история туда попала.

Я достаю свой iPod и кладу на его стол. Моя музыка. У меня ушли месяцы на то, чтобы держать плеер у себя. И еще больше, чтобы купить парочку хороших песен из всего дерьма. Что есть у работников столовой. Никакого Интернета, помните? По крайней мере, есть шанс это изменить.