Заколдованная Элла

Есть все это на ходу оказалось невозможно. Перекинув через руку салфетку — она волочилась по полу, — я двинулась к великанским подушкам, разложенным вдоль стен столовой: они служили диванчиками для людей, эльфов и гномов. Буду есть и разглядывать толпу.

Управиться с тяжеленной вилкой я не смогла. Огляделась посмотреть, как выходят из положения другие гости. Кто-то орудовал ножами и вилками размером с топоры и лопаты, кто-то озадаченно таращился в тарелку. А кое-кто, отчаявшись, ел руками.

С фасолью и жареной картошкой было просто. Я брала их и преспокойно кусала. С сырным пончиком вышло хуже. Когда я откусила от него, он протек и я вся вымазалась в плавленой начинке.

Пока я оттирала лицо, прогремел гонг. От его низкого гула у меня заныло в груди. Скоро начнется церемония.

Гости потекли к выходу, я побежала за ними. На улице стало уже не так тесно, и я могла одним взглядом окинуть гораздо больше гостей. О, вот и отец — всего в нескольких шагах впереди и тоже кого-то ищет. Я сбавила ход и подождала, когда между нами вклинятся несколько великанов. Потом затесалась среди них и проскользнула мимо отца незамеченной.

Через полчаса мы очутились на просторном поле, где высились трибуны для великанов и существ поменьше. На них уже сидело довольно много людей. Я юркнула за спину плечистому здоровяку и надежно спряталась. Я сидела у прохода, откуда открывался прекрасный обзор на башмаки вновь прибывших. Дамам приходилось подбирать подолы, чтобы подняться по ступенькам. При каждом шаге было видно ботинок или туфельку. Я делала мысленные заметки. Обычная нога. Обычная. Большая. Крупноватая.

Свободных мест почти не осталось. Появился отец и сел далеко от меня.

Обычная нога. Маленькая, но не слишком. Обычная. Обычная. Малюсенькая! Малюсенькая!

Всего двумя рядами ниже меня протиснулись две феи в сопровождении какого-то господина — наверняка он тоже был из их породы. Господин был сутулый, одна из фей толстенькая. Зато вторая — прямо идеальная фея с красивой картинки: высокая, изящная, с огромными глазами, безупречной атласной кожей, алыми, словно зерна граната, губками и щечками цвета зари.

Народу было много, и пересесть к ним у меня бы не получилось, зато я не спускала с них глаз.

Церемония началась.

На поле рука об руку вышли жених с невестой. Она несла мешок, он — тяпку. Оба были в штанах и белых блузах.

При виде молодых на великанских трибунах поднялся рев. Великаны визжали, стонали, кряхтели и гудели, что невеста прелестная, что жених красавец, что они проживут долго-долго в добром здравии и что никто не может припомнить такого счастливого дня.

Молодые в ответ только улыбались — они были заняты делом: им предстояло посадить полосу кукурузы. Жених подготовил грядку, невеста посеяла зерна из мешка и присыпала сверху сырой землей.

Едва они все сделали, как набежали тучки и пролился теплый дождик, хотя перед началом церемонии небо было совсем ясное. Великаны поднимали лица и руки и ловили капли дождя.

Я посмотрела на фей. Сутулый господин и толстенькая фея сидели смирно, а вот с красоткой приключился прямо-таки припадок. Она, кажется, пела, по щекам у нее текли слезы.

Жених с невестой между тем изображали, как будут жить вместе. Они возделывали землю, строили дом, потом вывели на поле целую кучу детишек из числа зрителей, все старше и старше, а потом и младенцев — это были внуки. В финале они улеглись рядышком на траву — изобразили, как вместе умрут.

Потом они вскочили. Великаны, опрокидывая скамьи, ринулись на поле обнимать и поздравлять новобрачных.

Я сидела и дивилась. Вот повезло этим великанам — они представляют себе всю свою жизнь до самого конца, мирную и безмятежную. Может, это волшебная пантомима? Изобразишь — и тебя не сожрут огры. Обойдут стороной засухи и потопы. Минует безвременная смерть, пока дети еще не выросли.

Все потянулись обратно в дом, кроме красотки-феи и нескольких великанов, в том числе и отец. Я осталась, чтобы не упустить из виду фею, уповая — от всей души — на то, что это и вправду Люсинда. Фея протолкалась сквозь толпу друзей и родственников.

Через несколько секунд толпа отпрянула от нее. Жених с невестой вцепились друг в друга. Они плакали навзрыд. Уаакси о чем-то умоляла фею. Она встала перед ней на колени, чтобы лица у них были вровень, и заискивающе заглядывала ей в глаза.

Фея сочувственно погладила Уаакси по руке, но великанша скривилась от ее прикосновения. В конце концов великаны отвернулись и медленно двинулись к дому. Фея смотрела им вслед, блаженно улыбаясь.

Люсинда, точно Люсинда. Ошибки быть не может. Похоже, ее дар новобрачным оказался столь же приятным и полезным, как мое проклятие.

— Сударыня! — крикнула я с колотящимся сердцем.

Она меня не услышала. И растаяла в воздухе — ни тебе облачка дыма, ни переливчатых искорок. Да, теперь я уже не сомневалась: это Люсинда, единственная фея на свете, которая не стесняется исчезать при всем честном народе.

«Дура! Идиотка!» — ругала я себя.