Заколдованная Элла

— Почему?

— Мокрое оно, вот почему! — Она увидела, как я растерялась. — А почему не миновать беды? Если коротко, то по двум причинам. Стоит людям догадаться, что мы умеем колдовать, и они думают — ага, пусть эти феи расхлебывают кашу, которую мы заварили! Если мы, феи, отказываемся, люди злятся. Вторая причина — мы бессмертные. Это их тоже злит. Госпожа неделю со мной не разговаривала, когда умер ее отец.

— А почему Люсинда не против, чтобы люди знали, кто она такая?

— Ей, дурочке, это даже нравится. Раздаривает жуткие дары и еще благодарности требует…

— А они всегда жуткие?

— Всегда. Жуткие они всегда, но находятся люди, которые приходят в телячий восторг от одной мысли, что получили подарок феи, даже если от этого подарка им одно горе.

— А почему мама знала, что ты фея? И я почему знаю?

— Весь род Элеоноры — Друзья Фей. В вас есть наша кровь.

Фейская кровь!

— А я тоже умею колдовать? Я тоже буду жить вечно? И мама жила бы вечно, если бы не заболела? А Друзей Фей — их много?

— Очень мало. В Киррии осталась только ты одна. Нет, солнце мое, не можешь ты ни колдовать, ни жить вечно. Просто в тебе есть капелька крови фей. Правда, кое в чем она все же сказалась. Ручаюсь, ножки у тебя не растут уже несколько лет.

— Я вообще уже несколько лет не расту.

— Ничего, еще подрастешь, но ножки останутся как у феи — вот и у мамы тоже были крошечные. — Мэнди подняла подол платья и пяти нижних юбок и показала башмачки размером не больше моих. — Ноги у нас не по росту маленькие. Это единственное, чего не исправишь колдовством. Наши мужчины подкладывают в обувь вату для маскировки, а мы, дамы, прячем ноги под юбками.

Я высунула ногу из-под подола. Маленькие ножки — это изысканно, но не получится ли, что когда я подрасту, то стану из-за них еще более неуклюжей? Смогу ли вообще сохранять равновесие?

— А ты могла бы заколдовать мне ноги, чтобы они выросли? Если бы захотела, конечно? Или… — Я огляделась в поисках возможного чуда. В окно хлестал дождь. — А можешь сделать так, чтобы дождь перестал?

Мэнди кивнула.

— Сделай! Ну пожалуйста!

— Чего ради?

— Ради меня. Хочу увидеть настоящее волшебство. Серьезное.

— Всерьез мы не колдуем. Только Люсинда. Это опасно.

— Подумаешь — грозу остановить, что тут опасного, скажи на милость?!

— Может, и ничего, а может, очень даже много. Включи воображение.

— Ясное небо — это же хорошо. Все смогут гулять.

— Включи воображение, — повторила Мэнди.

Я задумалась.

— Дождь — это полезно для травы. Для посевов.

— Дальше, — кивнула Мэнди.

— А вдруг злой разбойник задумал кого-то ограбить, а из-за плохой погоды решит посидеть дома?

— Точно. А может быть, из-за меня начнется засуха и придется с этим разбираться, поскольку я во всем виновата. А потом я нашлю ливень, а он сломает ветку, а ветка проломит крышу — и снова мне разбираться.

— Ну, тут ты ни при чем. Это хозяевам надо было делать крышу попрочнее.

— Может, да, а может, нет. А вдруг из-за меня начнется потоп и кто-нибудь погибнет? Вот почему нельзя колдовать по-серьезному! Я колдую только по мелочи. Вкусная еда, лечебный суп, мое коронное бодрящее снадобье…

— А когда Люсинда наложила на меня заклятие, это было серьезное колдовство, да?

— Еще бы! Вот дурья башка! — Мэнди так яростно оттирала сковородку, что та скрежетала и гремела о медную раковину.

— Расскажи, как снять заклятие. Мэнди, ну пожалуйста!

— Как — понятия не имею. Знаю только, что это возможно.

— Если я объясню Люсинде, что мне от него плохо, она его снимет? Снимет, да, Мэнди?

— Сомневаюсь, но чего в жизни не бывает. Да только вдруг она одно заклятие снимет — и тут же наградит тебя другим, еще похлеще. С Люсиндой одна беда: у нее всегда куча блестящих идей и она их в себе не держит, а тут же превращает в заклятия.

— А как она выглядит?

— Не похожа на прочих фей. Да уж лучше тебе никогда в глаза ее не видеть!

— А где она живет? — не отставала я.

Может, удастся ее разыскать и убедить снять заклятие. Ведь и Мэнди иногда ошибается.

— Мы с ней не разговариваем. Еще мне не хватало следить за перемещениями Люсинды Придурочной! Эй, миску не урони!

Поздно. Пришлось мне взять метлу.

— Неужели все Друзья Фей такие неловкие?

— Нет, лапочка. Фейская кровь не делает неуклюжими. Это в тебе человеческое. Ты хоть раз видела, чтобы я била посуду?.. То-то же.

Я взяла веник, но оказалось, что это лишнее. Осколки сами собрались в кучку и запрыгнули в мусорное ведро. Я остолбенела.

— Ничего серьезнее я не делаю, солнце мое, только мелкое колдовство, от которого никому вреда не будет. Хотя и от него есть польза. На полу не останется острых осколков.

Я заглянула в ведро. Осколки лежали там аккуратной горкой.

— А почему ты не превратишь их обратно в миску?

— А это уже серьезное колдовство. На вид не скажешь, но серьезное. Так можно кому-то навредить. Заранее не угадаешь.

— Ага, получается, будущее феи не предсказывают. Если бы предсказывали, ты бы знала, можно или нельзя.

— Будущее мы не видим — как и вы, люди. Это по гномьей части — у них-то ясновидящих полно.

Где-то в доме зазвенел колокольчик. Отец звал кого-то из слуг. Мама никогда не звонила.