Заколдованная принцесса

– Ключи от башни смерти!

Дионелла была полна гнева и презрения, она слегка побледнела, ее огромные глаза излучали свет. В гневе Дионелла была особенно прекрасной, и колдун, не скрывая восторга, любовался красавицей.

– Ключи, негодяй! – закричала Дионелла.

– Не надо кричать на старых колдунов, – мирно заговорил колдун, надевая на руку железную перчатку. – Это опасно… Можно ведь стать жабой не только на ночь, но и на всю жизнь.

– Замолчи, колдун! – задохнулась Дионелла. – Ты можешь снять с меня заклятие?

– Для этого ты должна стать моей женой, о чудо природы.

– Ты освободишь Диона?

– Для этого ты должна стать моей женой, о идеал совершенства.

– Но я… не хочу становится твоей женой, колдун!

Старец продолжал как ни в чем не бывало:

– Да будет тебе известно, о дитя справедливого гнева, что ключи от башни смерти всегда находятся у моего визиря, а он теперь на конюшне.

Визирь стоял в стойле и бил копытом. Рядом в таких же стойлах стояли скаковые лошади, махали головами и с хрустом жевали овес. У визиря вся борода была в овсе – он тоже хрустел, махал головой и икал. Серая в яблоках кобыла трогала его лицо нежными лошадиными губами.

В конюшню с шумом вошли стражники, следом царь-колдун, его юная жена и Дионелла.

– Поклонись моей невесте и дай ключи от башни смерти, ничтожный сын ехидны! – приказал царь-колдун.

Визирь открыл рот с лошадиными зубами, которые за это время выросли еще больше, и радостно заржал. После этого он уставился на красавицу, стал бить копытом и яростно хлестать хвостом свои тощие бедра.

– Не смей так смотреть на нее, нечестивец! – закричал царь-колдун и железной перчаткой ткнул визиря в зубы. Тот выплюнул пару зубов, стыдливо прикрылся халатом и зашепелявил:

– Шшушаю и повинуюшь, – сказал он и загремел ключами.

Дион все так же висел на цепях. Услышав скрип отворяющихся дверей, он попытался открыть глаза, но не смог.

– Пжошу, пожалушта – для кажни вше готово! – шепелявил визирь.

– Казни не будет! – снова сказала Дионелла и добавила. – Развяжите и отпустите его!

– Мы сделаем это, но после нашей свадьбы, моя несравненная, – жестко проговорил царь-колдун.

– Дионелла? – Дион открыл глаза.

– Я, – тихо ответила девушка и подошла к нему.

Дион увидел на ее голове венок.

– На тебе лилии… – он напряг память, словно вспоминая что-то забытое. – Надо что-то сделать с лилиями…

– Эй, певец, не надо шептаться с чужой невестой! – крикнул царь. – Казнь откладывается! Сегодня, счастливец, ты будешь петь на нашей свадьбе! Назначаю тебя свадебным певцом.

Визирь громко заржал.

Дион заметался:

– Коня! Коня!..

– Это не конь – это царский визирь, – объяснила Дионелла.

– Сон, – сказал Дион и закрыл глаза.

– Это не сон, – зашептала Дионелла, поднося к губам юноши кувшин с вином. – Мы у царя-колдуна, и он все обо мне знает. Это наш последний шанс. Да, развяжите же его!

– Стража! – скомандовал визирь. – Желание нашей невесты – закон!

Вокруг Диона все качалось и плыло: стражники снимали с него цепи, потом несли, сажали на подушки перед ковром, уставленным яствами.

– Ты его невеста? – спросил юноша.

– А вот это уже сон, – ответила девушка.

– А если не сон, что тогда? – поинтересовался колдун.

– Тогда я удавлю тебя в первую брачную ночь, – ответила Дионелла.

– Не успеешь, – сказал Дион. – До брачной ночи ему не дожить!

Дион встал. Он был бледен.

– Стража! – крикнул царь-колдун.

Стражники бросились на Диона, скрутили ему руки и стали бить.

– Казнить всех! – визжал колдун. – Всех! И эту маленькую крысу, которая меня предала, тоже!.. А ты, болотная принцесса, завтра на коленях будешь проситься в мой гарем! И я еще подумаю, простить тебя или нет. Но этим пощады не будет! Я завтра же… на твоих глазах четвертую их, зажарю живыми, сдеру с них кожу и сварю в кипящей смоле!

Стражники привязывали пленников к столбу, пинали их и ругались.

– Вспомнил! – закричал вдруг Дион. – Я вспомнил…

Силы заново вернулись к юноше, он разбросал стражников, схватил выпавшую из венка на пол лилию, оторвал ее стебель и подул в него. Протяжный нежный звук вылетел из цветка, тонким стоном заметался внутри гулкой каменной башни и улетел за окно в высокие дали. Когда стражники связали его, он был спокоен, словно не сомневался в помощи.

Тонкий нежный звук молнией пролетел над улицами, напугав людей и верблюдов, ударился в скалы, окружавшие город, с порывом ветра промчался над морем с кораблями и лодками, мигом пролетел поля, леса и стрелой упал в болото. С тревожными криками взлетели птицы, а из воды, покрытой тиной, высоко выпрыгнула огромная жаба и, описав дугу, плюхнулась на берег. Жаба тяжело дышала, глаза вылезали из орбит, зоб пульсировал, а перепончатые лапы дрожали… Нежный звук затих. На болото упал туман. Ветер поднял его облаком в небо и погнал из дали в даль. Было тихо. И только одинокая птица звала кого-то голосом, полным печали…