Заколдованная шкатулка

Он нажал большим пальцем на голову птицы. Голова сдвинулась, как будто птица запрокинула ее, собираясь запеть, — и тут же в боковой стенке шкатулки открылось небольшое квадратное углубление.

— Но это только первый шаг! — вздохнула Надежда.

— Главное — начать! — заверил ее собеседник. — Первый шаг всегда самый трудный. Дальше идти легче. Вот и с этой шкатулкой так было: сделав первый шаг, я довольно легко перешел ко второму…

Он запустил палец в открывшееся углубление, нажал на едва заметный выступ — и вся верхняя часть шкатулки сдвинулась в сторону. Теперь рядом с птицей появился маленький мотылек с блестящими крылышками. Он был так искусно сделан, что казался совершенно живым.

— Видите, следующий шаг подсказывает сам рисунок!

Олег Святославович нажал на голову птицы, как будто хотел, чтобы она склевала мотылька. Голова действительно опустилась, но одновременно часть крышки сдвинулась в сторону и перевернулась, как будто мотылек упорхнул от птицы, а на его месте появилась кошка.

— Ну, следующий шаг тоже очевиден…

Мужчина сдвинул птицу в сторону, как будто она испугалась кошки. Тут же кошка исчезла, а на ее месте появилась золотая клетка. Коллекционер сделал еще несколько быстрых движений, в результате которых птица оказалась в клетке, а рядом с ней появился румяный ребенок в коротком детском кимоно.

— И наконец, последний шаг…

Ребенок придвинулся к клетке, клетка открылась, и птица вылетела на свободу. И в то же мгновение боковая стенка шкатулки сдвинулась вниз, открыв ее содержимое.

Надежда с любопытством заглянула внутрь и увидела в шкатулке свернутый в рулон листок пожелтевшей от времени бумаги, перевязанный лиловой шелковой лентой и источающий тонкий, едва уловимый цветочный аромат.

— Вот что было внутри этой шкатулки, когда я ее открыл! — проговорил Олег Святославович.

— Всего лишь какая-то записка? — отозвалась несколько разочарованная Надежда.

— Не просто записка, а любовная записка столетней давности, — возразил мужчина. — Неужели вы не чувствуете волнения, когда думаете, что эти люди давно умерли, а свидетельство их чувств сохранилось? Сохранился даже аромат духов!

— Да, пожалуй… — вздохнула Надежда.

— Добавьте к этому то, что записка перевязана лиловой лентой! — со значением произнес коллекционер.

— А что это значит?

— Ах, ну да, вы же не специалист по Японии… Дело в том, что в Древней Японии каждый аристократический род отличался своим особенным цветом, и лиловый цвет считался императорским, одежду или аксессуары этого цвета можно было использовать только самому императору или членам его семьи. Так что эту записку написала какая-нибудь знатная дама императорской фамилии…

— Все это очень интересно, но как же быть с моей шкатулкой? Как ее открыть?

— Ах да, с вашей… — Олег Святославович поставил на стол свою шкатулку и снова взял ту, которую принесла Надежда.

Он нежно прикасался к ней, гладил ее, как гладят руку любимой женщины, в глазах его появился странный лихорадочный блеск.

— Какая прелесть! — проговорил он низким взволнованным голосом. — Я забыл, как, вы сказали, к вам попала эта шкатулка?

— А я вам этого и не говорила!

— Ах да, правда не говорили… А скажите, не хотели бы вы продать ее мне? Я за нее очень хорошо заплачу!

— Нет, — резко ответила Надежда. — Собственно говоря, это не моя шкатулка!

Как-то ей стало неуютно. Не квартира, а музей восточного искусства, и сам этот коллекционер какой-то странный. Конечно, она мало видела в своей жизни крупных коллекционеров, однако слышала, что они все маньяки в той или иной степени. Некоторые ради того, чтобы понравившуюся вещь заполучить, на все готовы. Убить не убьют, но ограбить могут.

Что Надежда знает про этого Олега Святославовича? Только то, что его рекомендовал Игорь. Но у Игоря прорва знакомых, так ли хорошо он их всех знает? К тому же люди меняются. Взять хотя бы жену Игоря Галину. Нормальная тетка была — компанейская, веселая, а теперь похудела до жердеобразного состояния, морду перетянула и нос дерет. Как вот этот противный котяра в соседнем кресле.

— Нет, — повторила Надежда спокойнее. — Я не могу продать вам шкатулку, она не моя.

— Ах, вот как… — Глаза коллекционера горели все ярче и ярче, на щеках проступили неровные пятна лихорадочного румянца. — Но я ведь еще не сказал, сколько я готов за нее заплатить!

— Это не важно, — отрезала Надежда и потянулась к шкатулке.

— Постойте, подождите… — забормотал Олег Святославович. — Не забирайте ее у меня.

«Говорили мне, что коллекционеры — ненормальные! — думала Надежда. — Но не до такой же степени! Кажется, он за эту шкатулку убить готов! И ведь запросто убьет, хоть он и инвалид, но видно, что руки у него очень сильные! Вот интересно, я говорила кому-нибудь, куда я пошла? Ах да, ведь Игорь знает… С другой стороны, он небось и забыл уже о моем звонке… Ох, как неприятно всё…»

В это время на столе у хозяина зазвонил телефон. Он вздрогнул от неожиданности и словно проснулся — глаза прояснились, лицо приобрело обычный цвет. Сняв трубку, он поднес ее к уху, послушал какое-то время и проговорил:

— Хорошо, я вас жду!