Заколдованная школа. Непоседа Лайош

Вот так штука! Я знаком подозвал Магди к телефону, показал, чтобы и она прислонила к трубке ухо. Сначала ничего не вышло. Магди носит очки, я тоже. Наши головы мешали друг другу. Но потом мы все же как-то приладились.

— Повтори, что ты сказал! — попросил я брата.

И он громко повторил:

— Магди стала у нас звеньевой. Сейчас она позвонит, но ты ее не впускай!

Магди вспыхнула и бросилась было вон, но я удержал ее за руку и продолжал допытываться:

— А почему не впускать?

— Она воспитывать будет…

— Тебе не помешает!

— Так она не меня воспитывать хочет, а тебя!

Я поглядел на Магди, ее глаза как-то странно косили. Хотя, может быть, мне просто показалось: ведь наши очки были совсем рядом.

— С чего бы ей меня воспитывать? — не отставал я. — Она же не моя звеньевая.

— Да я, понимаешь, сказал на сборе звена, что ты для меня пример во всем. И раз ты не чистишь свои туфли, так и я не чищу…

Я опять бросил трубку. И сразу накинулся на Магди:

— Ты что, не знаешь, чем звено свое занять? Интересней моих туфель ничего не придумала?

Магди была оскорблена не меньше, чем я. Ничего не скажешь, Малыш сработал удачно, сразу на два фронта.

— Мне твои туфли совсем не интересны. У нас другая тема была. Кто что делает дома. Я велела им всем нарисовать про это картинку. Но картинка твоего братца — это просто позор!

— А что он такое нарисовал? Гадость какую-нибудь? Вот я его взгрею!

— А разве это не гадость — то, что здесь нарисовано?

— А ну, покажи! И растолкуй же наконец, что тут?

— Вот, смотри: это твоя мама. Она стряпает.

— Мама?! — И я расхохотался во все горло. Между прочим, Магди считает, что я очень некрасиво смеюсь: у тебя, говорит, не смех, а какое-то ржание. — Да наша мама вообще не умеет стряпать. И в мясе ничего не понимает, говядину от свинины отличить не может. Только курицу узнает. Но если на прилавке и утка окажется, мама теряется.

— А кто же тогда у вас умеет готовить? — строго спросила Магди.

— Все. Кроме мамы.

— Кто готовит лучше всех?

— Дедушка.

Магди чуть не разревелась. Решила, что я над ней подтруниваю. Но все-таки удержалась, проглотила слезы и опять стала показывать рисунок.

— Вот твоя бабушка.

— Не похожа. Ну, это неважно. А почему она в ракете сидит?

— Это не ракета, а корыто. Бабушка, видишь, стирает. Одна всю семью обстирывает.

— Вот так корыто! Такое разве что в музее увидишь… Прямо археологическая находка. У нас стиральная машина, с программным управлением.

— Может, скажешь, что и стиркой твой дедушка занимается?! — сверкнула глазами Магди.

Но я смотрел на нее совершенно безмятежно — я же понимаю: разобраться в нашей семейке не так-то просто. Поэтому я терпеливо принялся объяснять:

— Нет, дедушка у нас не стирает, он, понимаешь, не умеет управляться с программой. Так что сперва стирал папа. Потом мы с ним поменялись. Теперь я стираю, а он пылесосит. Хотя, кажется, они с Малышом поменялись. И тогда, значит, папа относит в магазин пустые банки-бутылки.

— Вернемся лучше к рисунку, — сказала Магди; видно было, что она совсем сбита с толку. — Я, собственно, о нем и пришла поговорить с тобой. Некрасиво же получается!..

— Что некрасиво?

— То, в чем признался Малыш этим своим рисунком. Видишь, получается так, что четверо мужчин — твой дедушка, папа, Малыш и ты — сидят себе и читают, а…

Я разозлился.

— Разбирай рисунок сама, — сказал я Магди, — с меня хватит того, что на уроке рисования разбирать приходится.

Но Магди, к сожалению, не обиделась и не ушла.

— Еще один только вопрос! Самый последний! — взмолилась она. — Скажи, Чаба, ведь если все, как ты говорил, значит, твоя бабушка — безработная?

— С чего ты взяла? Она готовит, стирает, убирает квартиру, покупает продукты…

— Как! Разве не вы?! Ты ж говорил…

— Почему не мы? Мы все делаем. Только по секрету.

— Ну, все. Я ухожу, — сказала Магди.

На глазах у нее были слезы. Не знаю только, от обиды или от лука. Потому что в комнате вдруг сильно запахло луком. Вошел дедушка и поманил нас:

— Ну-ка, быстро на кухню! Я лучок поджарил и несколько яиц разбил на него. Чтоб в два счета убрали! А как поедите, проветрим, пока бабушка не пришла.

Яичница с луком удалась на славу. Я все ждал, когда и Магди похвалит яичницу, но Магди упорно пыталась разобраться в нашей жизни.

— Скажите, пожалуйста, дедушка Кормош, почему бабушка не должна узнать про яичницу?

— Тс-сс! Она, понимаешь, не любит, когда мы суем нос в ее дела, — охотно объяснил ей дедушка. — Она говорит: женскую работу мужчинам делать не след… Ни старым, ни малым!

— Но тогда как же?.. — Магди уже запиналась на каждом слове.

— А мы все-таки ей помогаем. Не глядеть же, сложа руки, как она на нас трудится. Мы договариваемся между собой, кто что будет делать. Но, конечно, не кричим на весь дом, какие, мол, мы помощники.

— Понятно теперь, что Малыш нарисовал, звеньевая? Вот то-то! — по-дружески подтолкнул я Магди. Очень я гордился в эту минуту нашей непутевой семейкой.