Заколдованная жизнь

Мой дарагой Мур!

Как ты паживаишъ мой милай? Мне очинъ грустна и адинока без вас абоих асобинна без тибя дом савсем апустел. Думала без вас будит спакойна но скучаю по тваиму голасу и вспоминаю как ты принасил яблоки. Тут без вас прихадил дженелъмен и дал мне пять фунтов за старую кошку каторая была тваей скрипкой и я обрадаваласъ и падумала что нада напечь для тибя прянешных человечков и как нибутъ привисти тибе но мистер Нострум миня отговарил. Надеюсь ты живешь в роскаши. Пацилуй Гвендолин. Вот, бы ты Мур вирнулся ко мне а деньги ничаво не значат.

Любящая тибя Эллен Шарп

Мур читал эти каракули, и у него щипало в носу. Ему хотелось то ли плакать, то ли смеяться. Видимо, он скучал по миссис Шарп ничуть не меньше, чем она по нему. Мальчика так тянуло домой, что он с трудом глотал хлеб и давился какао. Мистера Сондерса он почти не слушал.

— Эрик, что с тобой происходит? — прозвучал голос учителя.

Мысленно Мур все еще оставался на улице Шабаша, когда за окном внезапно стемнело. Комната погрузилась в непроглядную тьму. Джулия взвизгнула. Мистер Сондерс ощупью пробрался к выключателю и зажег свет. Когда он это сделал, окно снова стало светлым. Мур увидел ухмыляющегося Роджера, испуганную Джулию, притворившуюся скромницей Гвендолен и мистера Сондерса, который держал руку на выключателе и раздраженно глядел на Гвендолен.

— Как я понимаю, причина этого находится за пределами территории замка? — спросил он.

— О да, прямо за воротами, — удовлетворенно промурлыкала Гвендолен. — Я устроила это сегодня утром.

Тут Мур понял, что обещанная военная кампания против Крестоманси началась.

За окном потемнело вновь.

— И как часто нам придется с этим мириться? — послышался в темноте голос учителя.

— Каждые пятнадцать минут, — ответила Гвендолен.

— Спасибо, — язвительно произнес мистер Сондерс, оставляя свет включенным. — Поскольку теперь мы можем видеть, то ты, Гвендолен, напиши сто раз фразу «Я должна следовать духу закона, а не букве», а ты, Роджер, перестань ухмыляться.

И действительно, в течение целого дня окна замка погружались во тьму каждые пятнадцать минут. Но если Гвендолен надеялась разозлить Крестоманси, то едва ли она достигла цели. Ничего не происходило, просто все вынуждены были оставлять свет включенным. Это неудобство мало кого смущало.

Перед обедом Мур вышел на лужайку, чтобы посмотреть, как это кратковременное затмение выглядит снаружи. Было такое ощущение, что на каждом окне возникают две черные ставни и закрывают его. «Ставни» появлялись в верхнем ряду окон справа и, перепархивая от окна к окну, упорно перемещались к противоположному концу ряда, затем слева направо в следующем ряду, затем опять справа налево и так до самого нижнего ряда. Потом все повторялось снова. Мур посмотрел половину представления, когда обнаружил, что у него за спиной стоит Роджер, засунув пухлые руки в карманы и тоже внимательно наблюдая за действом.

— Видно, твоя сестра мыслит четко, — заметил Роджер.

— Думаю, это можно сказать обо всех волшебниках, — произнес Мур и смущенно запнулся: он ведь как раз говорил с одним из них или, по крайней мере, с будущим магом.

— Нет, я вроде бы не могу этим похвастать, — возразил Роджер, ни в коей мере не задетый. — И Джулия не может. Да и Майкл, по-моему, тоже. Не хочешь ли ты после уроков поиграть в нашем древесном домике?

Мур был польщен. Он так обрадовался, что даже забыл, как сильно скучает по дому. Мур провел прекрасный вечер в лесу, помогая Роджеру и Джулии благоустраивать их домик. В замок он вернулся лишь после гонга к ужину и обнаружил, что «оконное заклинание» теряет свою силу. Когда окна вновь потемнели, комнаты погрузились уже не в полную темноту, а в нечто вроде сероватых сумерек.

К следующему утру все кончилось, а Крестоманси опять промолчал.

Но Гвендолен снова ринулась в бой. Она поймала посыльного из булочной, когда он въезжал в ворота на велосипеде с полной корзиной хлеба. Мальчишка явился на кухню с несколько ошарашенным видом и признался, что у него кружится голова. По-видимому, самое интересное произошло, когда хлеб начали нарезать. В результате детям пришлось довольствоваться лепешками.