Заколдованные леса

Но на плечах, локтях и коленях у него, как я со страхом заметил, виднелись плавники, а под овальным носом над плоскими губами росли рыбьи усы. И пока гроб уносил нас в глубину реки, мой похититель всячески меня изводил — то скреб мне лицо острыми ногтями, то бил по ушам, то пугал острой железной пикой, словно бы собираясь выколоть мне глаза. Когда гроб опустился на дно, похититель сдвинул с него крышку, вылез сам и выпустил меня. Едва мы вышли из гроба, я сразу понял, что вокруг никакой реки уже нет. Под ногами у нас была сухая земля, и гроб стоял у сухопутной дороги, которая вела к очень красивому дому. И похититель погнал меня к этому дому — так быстро, что еле-еле поспевал за мной сам.

По обеим сторонам дороги росли прекрасные деревья и цветы. А немного впереди, тоже по обеим сторонам дороги, стояли двумя шеренгами, наподобие полицейских или солдат, несколько существ того же вида, что и мой похититель, который по-прежнему гнал меня вперед. И вскоре мы подступили к очень красивому дому. Но это был не дом, как он увиделся мне от гроба, а великолепный дворец. Похититель ввел меня внутрь и повел, будто конвоир, по дворцовым покоям с дорогими убранствами на всех стенах и даже в самых укромных углах. А из окон, если смотреть на небо, было видно солнце — неяркое и словно бы прикрытое легкими тучами, или похожее на полную луну ночью в сухой сезон. Воздух вокруг был немного гуще, чем, например, у нас в деревне, а песок на просторных пространствах вокруг дворца белелся, как белые покрывала.

Вскоре похититель, или конвоир, привел меня в прекрасную гостевую залу, где сидела на королевском троне прекрасная дама в драгоценных одеждах. Я предстал перед ней, как если бы она нисколько меня не удивила, и отвесил ей глубокий поклон. А потом подошел к одному из гостевых сидений и сел. И сразу же начал спокойно озираться, чтобы рассмотреть украшения на стенах вокруг, на полу у меня под ногами и на потолке. Когда я осмотрелся, мне стало понятно, что я попал к водяным жителям и что дама, которая сидела передо мной, была речная нимфа, или наяда, а ее подданные вели свое происхождение от предков-рыб. Придворные и стражники речной нимфы с огромным изумлением заметили, что я нисколько их не боюсь, но им, конечно, было неведомо, что я уже во всем покорился своей будущей судьбе.

А украшения там были такие: чучелованные золотые рыбы, полированные морские раковины, черепа водных животных и проч, повсюду на стенах; причем стены мерцали искрами, будто звезды. Сиденьями служили чучела самых разных рыб, но чучела такие свежие, как если бы рыбы были живые. Сама правительница подводного города, или нимфа, была облечена в чешуйчатые рыбьи покровы, но шелковистые, словно самые дорогие одеяния. Понизу они мерцали, как золото, на талии светились по-звездному, а самые верхние сияли бриллиантовым блеском. Тронное кресло украшали резные изваяния морских существ, а под ногами у нимфы лежал череп кита. В ее короне поблескивали прекрасные морские раковинки, а на полу по комнате медленно разгуливали морские черепахи.

Возрастом нимфа была, на мой взгляд, лет примерно тридцати. Глаза у нее ясно светились умом, лицо сияло, как у пятнадцатилетней от рождения девушки — без всяких морщинок, шрамов или прыщей, — а волосы были гораздо светлей, чем черные, но, возможно, их просто высветил подводный климат. Зубы — на диво белые и вплотную друг к другу, нос выточенный, будто у изваяния, а на ногах — мягкие туфельки из крокодиловой кожи. Голос — переливчатый и звонкий, а облик — милосердный и добрый.

Пока я все это примечал, в тронную залу вошла новая смена стражников, а прежняя смена ушла, и новая приступила к охране нимфы. Каждый из стражников был статный, могучий и устрашающий. У каждого на голове — череп акулы, на теле — чешуйчатый фартук, а на ладонях — перчатки из рыбьей кожи. Многие держали в руках массивные хвосты громадных рыб около четырех футов длины, шести дюймов ширины и с острыми шипами по краям. А у тех, кто был вооружен копьями, грудь прикрывали панцири черепах. Такая им полагалась форма. И каждый стражник — огромного роста, а по виду — циничный и дерзновенный.

Я сидел перед нимфой, или королевой реки, и думал про себя, что если судить по украшениям тронной залы, то мне, наверно, удастся получить здесь много богатств, а мой похититель жаловался тем временем нимфе, что когда я выпрыгнул за плодом из лодки в реку, то мучительно ударил его ногами по голове и поэтому он требует сурового наказания для меня. Едва его жалобы завершились требованием сурового наказания, стражники подступили сзади ко мне, готовые на самые беспощадные меры. Но нимфа позвонила в колокольчик, чтобы они пока не трогали меня, и холодно спросила:

— Зачем ты ударил его по голове?

Прежде чем ответить, я закинул ногу на ногу, будто сижу у себя дома или в гостях, а потом сказал: