Заколдованный круг

— Ладно, ладно… — Рив улыбнулся своей обычной доброй улыбкой (он тогда еще улыбался так). — Что ты на себя наговариваешь! Сам вечно всех сторонишься. А я…

— Вот захочешь со мной дружить, — гнул свое Ал, — и у меня сразу будет хорошее настроение. Слушай, пойдем со мной завтра на вечеринку к ребятам. Тут неподалеку. Отличные ребята. И девчонки мировые. Нет, ты не думай, все приличный народ, не какие-нибудь. Пойдем! Клянусь, не пожалеешь. И вот тебе слово, раскрою секрет вечно хорошего настроения. Обещай, что пойдем! Обещай! Мне вот как это нужно! — неожиданно срывающимся голосом закончил Ал и умолк.

Рив был ошарашен. В конце концов, к чему столько темперамента, чтоб пригласить на вечеринку? Он и так не прочь. Рив не был особенно разборчив в знакомствах, будут веселые ребята — отлично. Он готов. Конечно, Ал не лучшая рекомендация для компании. Но он там будет не один, да и уйти всегда можно.

— Чего разволновался? Пожалуйста. Пойдем. Если весело, я всегда рад, — пытался он успокоить Ала.

Но тот воспринял его согласие как невиданный по роскоши подарок.

— Спасибо, Рив! Спасибо, друг! — Он проникновенно тряс его руку. — Я знал, что на тебя можно положиться. Спасибо! Я зайду за тобой. Или нет, давай лучше встретимся. Часов в восемь. Буду ждать… да хоть здесь же, на этой скамейке.

Рив потом недоумевал, почему ничем не примечательный поход на вечеринку вызвал у Ала такое возбуждение. Ну, вечеринка и вечеринка, стоит ли из-за этого поднимать шум? Студенты только и делали, что мотались по вечеринкам. Он сам недавно попал на одну. Совсем другую, чем те, к каким привык у Тер.

Он попал сюда случайно — его зазвал однокурсник. Вечеринка происходила у какой-то веселой, могучей, спортивного вида девушки в общежитии. Девушка была такой красивой, а юбка ее такой крохотной, что Рив весь вечер не мог оторвать глаз от ее голых загорелых ног и веселого, красивого лица.

А тем временем вечеринка шла полным ходом. Вернее, это была не вечеринка, а эдакое научное собрание. Пятеро из присутствующих (а на следующем вечере следующие пять) должны были в одной фразе изложить свое «кредо», свою философию, цель жизни. Спорить запрещалось. Просто в конце все собравшиеся писали на анонимных записках имя того, чье «кредо» пришлось им по душе, записки собирали в банку и путем простого подсчета голосов выяснялось, чья философия лучше.

Первым выступил длинный парень в очках: «Все, что имею, готов отдать другим, а они пусть отдадут мне все, что имеют», — сказал он и вытер лоб, словно произнес длинную речь. За ним слово взяла маленькая хохотушка, она улыбнулась и сказала: «Что бы ни происходило, надо всегда смеяться, если удастся, даже на собственных похоронах». И она громко рассмеялась при всеобщем молчании. За ней поднялась хозяйка дома во весь свой богатырский рост, она уперла мускулистые руки в могучие бедра, выставила вперед загорелую голую ногу и с вызовом заявила:

«Хочу любить всех ребят, каких встречу за день, и чтоб они все меня любили». Она оглядела всех сидевших в комнате ребят (большинство опустили глаза) и победно села на место, задрав свою крохотную юбочку чуть не выше пояса. Четвертым оратором оказался парень с суровым, болезненным лицом и горящим взглядом. «Надо, чтоб никогда-никогда не было войны, нигде, никогда! — выкрикнул он и, окинув взглядом сидевших перед ним, презрительно бросил: — Только с таким дерьмом, как вы, многого ве сделаешь». Присутствующие возмущенно запротестовали.

Неожиданно пятым предложили выступить Риву. Сначала он растерялся, но потом осмелел и провозгласил: «Все люди должны заниматься спортом, чтоб всегда быть здоровыми и в хорошем настроении». Реакция аудитории была кислой, ну и черт с ними!

Так что разные компании собирались в университетском городке.

Так или иначе, а на следующий день, к восьми часам, надев по этому случаю галстук, он явился к условленной скамейке. Ал уже ждал его. Он даже вскочил от волнения и тревоги — боялся, что Рив не придет! — увидев его, засиял, замахал руками, бурно выражая свой восторг.

— Пошли! — сказал он под конец и потащил Рива к остановке автобуса.

Ехали недолго и вышли у одного из тех стандартных домов, что десятками возникали на окраине города в последнее время. Здесь селились люди среднего достатка — мелкие служащие, отставные полицейские, заводские мастера, приезжие, имевшие кое-какие сбережения, но не решившие еще, куда и как их применить, учителя, сестры из соседнего госпиталя.

Вот в квартиру одной из таких сестер они и постучались.

Сначала все шло хорошо. Хозяйка оказалась приветливой девушкой лет двадцати. Она была самой старшей. Остальным сестрам было лет по восемнадцати, явилась даже какая-то шестнадцатилетняя подсобница. Симпатичные были и ребята — несколько учеников расположенного неподалеку колледжа, два студента, разносчик из мясной, бой маленького отеля. Всего набралось человек десять.

Угощение было скромным: банки с пивом, с соками, бутерброды, бананы… Пили мало, зато много курили…