Заколдованный круг

Все четверо были из школьной баскетбольной команды, которую он тренировал. Ребята лет по четырнадцати. Сначала перед играми он давал им стимулирующие пилюли фирмы «Здоровье». Потом кое-что другое. Когда созрели, устроил вечеринку, угостил конфетами с ЛСД, позже приучил к сигаретам. А дальше все пошло как по маслу. Как в свое время с ним самим.

Он отобрал самых подходящих: самых безвольных, самых уступчивых, самых глупых. Уж он-то, тренер, хорошо знал своих питомцев. И не ошибся.

Но толстяк все требовал новых. Где было их взять?

Как иногда бывает в жизни, какое-то начинание, сулящее удачу, вдруг обрывается. Так здорово и быстро сумел он завербовать тех сопляков! А дальше?

Чего только не предпринимал Рив, куда только не обращал свои взоры — и на университетских товарищей, и на приятельниц, и на случайных знакомых, — ничего не получалось.

А ведь они были, должны быть где-то рядом те, кого он искал, черт возьми!

Рив рыскал по столовым, библиотекам, по аллеям…

Однажды, придя на тренировочное футбольное поле, он увидел такую картину. По всему полю на зеленой траве стояли столики, вернее, перевернутые ящики. За столиками сидели юноши и девушки со строгими, даже суровыми лицами. Перед ними лежали огромные листы бумаги. И у каждого столика стояла очередь — здесь были и бородатые, нечесаные «хиппи» и бедно одетые девчонки в вылинявших джинсах и несвежих свитерах, и аккуратные очкарики с папками, и элегантные юноши в замшевых куртках и фланелевых брюках, и местные студенты, и приезжие, даже двух-трех известных спортсменов разглядел в толпе Рив. Один за другим, выстояв очередь, они подходили к столикам, наклонялись, ставили на бумажных листах свою подпись и медленно отходили.

Над столиками были прикреплены кое-где уже порвавшиеся плакаты: «Долой войну!», «Пусть все вернутся домой!», «Не хотим убивать и не хотим быть убитыми!») В стороне, на возвышении, стоял сделанный из фанеры огромный гроб, накрытый национальным флагом. Рив подошел ближе — может, здесь кто клюнет, — но, вглядевшись в лица, поймав взгляд, торопливо удалился: среди этих он попутчиков не найдет, они избрали другой путь…

И тогда, как бывает с отчаявшимися людьми, в голову ему пришла, казалось бы, совершенно безумная мысль: а что, если кого-нибудь из товарищей по команде? В конце концов, разве сам он — баскетболист — не попался на удочку этого ничтожества Ала? Ну и что ж, что спортсмены? Надо только постараться.

И он старался. Он прощупывал хитро, тонко. Принюхивался, ставил опыты, словно на занятиях в университетской лаборатории. Отбирал.

И все неудачно. Обостренной интуицией наркомана, ищущего родственную душу, он чувствовал — не подходят. И этот не подходит. И тот.

На Дона он вначале даже не смотрел. Потом вдруг решил: почему нет? Почему не Дон? Не такой уж он кремень. Баловень — да, привык к успеху — да, влюблен в свою Тер — тоже да. И добряк, и надежный друг, и верный товарищ, готовый прийти на помощь по первому зову. Вот на этом и надо сыграть. И быстрее. До конца рокового срока оставалось меньше месяца. А Дон хоть не кремень, но и не тряпка. Возни будет много. И вообще неизвестно, чем все кончится. Но попробовать надо.

И теперь, лежа на жесткой, скрипучей кровати в грязном номере дешевенького, захудалого отеля, Рив в сотый раз обдумывает свой план.

Завтра же он начнет его осуществлять. Времени в обрез. Рив невольно вздрагивает, вспоминая клетчатого толстяка в каскетке, его глаза убийцы.

Глава V ДОМ МАЛЕНЬКИЙ И ДОМ БОЛЬШОЙ

Было воскресенье. Это учла даже пасмурная осень, низвергавшая в последнее время на город бесконечные потоки холодных дождей.

Сегодня вдруг откуда-то появилось всеми уже позабытое солнце. Конечно, оно было не летним. Солнце поблекло, полиняло, но все же это было солнце — настоящее, доподлинное. Его золотистые лучи пробили серые тучи, подсветили горизонт, заиграли на темных от дождя стенах домов, задымились над непросыхающими лужами.

Дон, как всегда, проснулся рано и сразу.

Скинул одеяло, вскочил и, подбежав к раскрытому окну, выглянул на улицу. На улице стоял ясный день, и Дон улыбнулся. Он проделал свою обычную гимнастику, с гантелями, эспандерами, скакалкой, долго плескался в душе, брился, напевая какие-то песни, слова которых никогда не мог запомнить. На весь дом уже вкусно пахло жареным беконом, кофе. Свежий, бодрый, он вошел в столовую, поцеловал мать в щеку и уселся за стол. Отец появился чуть позже — он копался в садике.

Теперь вся семья была в сборе. И все было прекрасно. И день, и бекон, и кофе, и настроение.

Семья Дона — обыкновенная семья. Отец когда-то работал кассиром в одном из тех самых банков, что принадлежали отцу Рога. Он был хорошим, надежным кассиром и однажды даже задержал налетчика, рискуя собствен ной жизнью. Недавно вышел на пенсию и посвятил себя саду.