Заколдованный участок

А Нестеров у себя дома продолжал работу над собой. С момента странного обморока во время сеанса он боялся, что его сила навсегда ушла. Он не считал себя непревзойденным гением, но всё-таки был уверен в некоторых своих необычных способностях. И вот они куда-то исчезли. Поэтому он и занимался целыми днями не только приведением себя в хорошую физическую форму, но и психологическими упражнениями, в том числе вполне традиционными, но от этого не ставшими бесполезными – напротив, Нестеров верил в действенность старых проверенных методик.

Он стоял перед зеркалом, смотрел на себя и твердил:

– Теплые тяжелые руки. Правая поднимается. Очень теплая, очень тяжелая. Очень теплая. Горячая! Огненно-горячая рука! – приложил руку ко лбу и улыбнулся: получилось. Получилось чуть ли не впервые со времени неудачного сеанса.

И он быстро вышел из дома, словно торопясь на ком-нибудь проверить свою силу.

И мы даже знаем на ком.

Но та, кого мы имеем в виду, была не одна: у нее сидела Наташа и учила английский язык, читая вслух по слогам. Оторвавшись, сказала:

– Я поняла, чтобы было отличное английское произношение, надо чего-нибудь в рот напихать.

И тут же воспользовалась собственным советом: откусила большой кусок яблока. Произношение действительно стало больше походить если не на именно английское, то на иностранное. Вдруг она сказала по-русски:

– Опа! Твой идет.

– Никакой он не мой.

– А откуда ты знаешь, про кого я?

– Отойди от окна, пожалуйста! – Нина отогнала Наташу от окна, Наташа со смехом упала на кровать в угол комнаты, а Нина хотела закрыть окно.

Но Нестеров уже был рядом.

– Добрый вечер! – бодро воскликнул он. – Пойдем погуляем?

– Нет, извините.

– Мы на ты, – напомнил Нестеров.

– Ну и что?

– Да ничего, – Нестеров удивлялся вызову в ее голосе. – Странная ты. Я тебя не в ресторан или... я не знаю... не куда-то там еще зову.

– А мог бы! – очень тихо сказала Наташа и прижала подушку к лицу.

– Просто – погулять, – продолжил Нестеров. – Почему нет? Какие-то особенные деревенские принципы? Соседи, да? Могут что-нибудь подумать?

– Мне всё равно, что они подумают.

– Тогда почему не прогуляться? Покажешь мне окрестности.

Нина, видя боковым зрением умирающую от смеха Наташу, сказала:

– Прогуляемся, если хотите. Не сейчас. Завтра.

– Очень занята?

– Ну, просто... Я не одна.

– А... Ну, извини.

И Нестеров, не получив подтверждения силы, пошел прочь.

20

Нестеров пошел прочь. Наташа сползла с дивана на пол. Нина тоже готова была рассмеяться. Тут появился грустный Вадик.

– А у меня фотоаппарат сперли, – пожаловал– ся он. – Черт, обидно! И снято уже много было...

– Ты же криминалист, должен найти.

– Неудобно как-то. Ну, то есть когда чужую вещь ищешь, тогда понятно. А тут своя. Напишу объявление и повешу на администрации – вроде того потерял, верните за вознаграждение. Тут же всё равно никому продать нельзя. Вернут, как ты думаешь?

– Хороший ты человек, Вадик, – оценила Нина мысли Вадика.

Вадик усмехнулся, не считая это достоинством.

– Это я знаю. Я зайду?

– Через окно?

– А какая разница?

Вадик полез, но тут погас свет. От неожиданности Вадик сорвался, упал. Лежа на земле, сказал обиженно:

– Ты чего? Я же просто так...

Нина была ни при чем: свет погас везде.

Хлопали двери, перекликались раздраженные голоса. Залаяли собаки. Выделился голос Льва Ильича Шарова:

– Мурзин! Мурзин, быстро принимай меры!

Но света не было еще долго.

А когда он появился естественным путем, то есть с помощью восхода солнца, к Нестерову пришел донельзя раздраженный Лев Ильич.

– Всё, извините! Надо выполнять обещание! В форме вы или нет, а придется! Уже до чего дошло: футбол вчера отрезали! Вредить друг другу начинают, чтобы соревнование выиграть! Которого нет! Даже счет никто не знает...

– Два – один.

– Проиграли?

– Выиграли.

– Тьфу ты, паразитство! – еще больше расстроился Лев Ильич. – В кои-то веки выиграли, и то не посмотрел! Короче, собираю людей – и действуйте!

– А почему бы вам просто не объяснить: так и так, вас ввели в заблуждение?

– Не верят! Хоть им кол на голове теши – не верят! Менталитет у нас тут такой, понимаешь! Если что начальство говорит – понимай наоборот!

– Занятно. И кто виноват? Начальство или люди?

– И те и другие. А начальство тоже люди, между прочим!

– Ладно. Только учтите, это будет не сеанс, я просто попробую разъяснить.

– Пробуйте. А мы подключимся. Сейчас объявление повешу.

21

Лев Ильич повесил объявление о собрании, не обозначив темы, поэтому сошлись все, думая, что будут подводить итоги «гонки на выживаемость» и раздавать призы.

Но братья Шаровы, сидевшие в президиуме, даже не сказали вступительного слова, сразу выпустили Нестерова.

Нестерову было странно и немного смешно. Но зато он не боялся, потому что на этот раз не предстояло выполнять лечебно-оздоровительных функций.

Однако, как только он вышел на сцену, Синицына тут же начала крутить головой. Да и некоторых других стало слегка покачивать.

– Зоя Павловна! – укоризненно сказал Нестеров. – Вы что это?

– Уже действует, – призналась Синицына.

– Что на вас действует, если я ничего не делаю?

Синицына растерялась:

– Не знаю...