Заколдованный замок

— По-моему, у меня уже все прошло, — сказал он. — Но… Во всяком случае, я извиняюсь, вот и все, что я могу сказать. Со мной никогда ничего подобного не было, уж поверьте, мисс. Ничего такого за мной не водится — вы не подумайте чего плохого. Я мог бы поклясться, что Лиз… Разве Лиз не ушла, чтобы со мной повстречаться?

— Лиз дома, — ответила Мейбл, — и сегодня ни с кем встречаться не будет.

— Хорошо, хорошо, только не говорите ей, что я выставил себя таким дураком, пожалуйста, не говорите ей, мисс. Это настроит ее против меня, если она решит, что у меня бывают какие-то приступы, а у меня никогда ничего подобного не бывало, отродясь не бывало, мисс.

— Мы ничего не скажем о вас Лиз.

— И вы извините меня за грубость?

— Ну конечно! Мы же знаем, что вы ни в чем не виноваты, — утешила его Кэтлин. — Вам надо пойти домой и отдохнуть. Все будет в порядке. Всего доброго.

— Приятного вам дня, мисс, — медленно произнес он. — Я так и чувствую, как ее пальцы ухватили меня за руку. А моему боссу, начальнику то есть, вы не скажете? Знаете ли, когда у человека припадки, это может повредить ему на любой работе.

— Нет, нет, все будет в порядке. До свидания! — произнесли дети хором. Он медленно удалился, осторожно обогнув колодец, после чего воцарилось молчание, вскоре, однако, нарушенное воплями Лиз.

— Сдайте меня полиции! — стонала она. — Посадите меня в тюрьму! Сердце мое разбито!

Плюх! — и здоровенная капля растеклась по камню дверного порога.

— Собирается дождь, — решил Джимми, но то была всего лишь слеза безутешной Лиз.

— Сдайте меня полиции, сдайте меня полиции! — рыдала она (Плюх-кап-Плюх!) — Только не здесь, не в этом городе, где меня все знают, где я считалась уважаемой девушкой (Плюх-кап-плюх!). Я пройду пешком десять миль, и пусть меня заберет чужой полисмен, а не наш Джонсон, ведь он ухаживает за моей кузиной! (Плюх-кап-плюх!). Спасибо, что не сказали Альфу, будто я украла кольцо. Я не украла, не украла, я только одолжила его, ведь у меня сегодня выходной, а жених мой сами видите какой щеголь!

Дети, как завороженные, следили за слезами, которые становились видимыми, едва покинув невидимый нос Лиз. Наконец, Джеральд взял себя в руки и заговорил.

— Поймите же, наконец, что мы вас не видим!

— Он тоже так говорил, — всхлипнула Лиз.

— Вы сами не сможете увидеть себя, — продолжал Джеральд. — Посмотрите на свою руку.

По всей видимости, именно это Лиз и попыталась сделать, потому что в следующую секунду раздался вопль, который вполне мог бы привлечь полисмена, окажись он поблизости, и Лиз бесповоротно впала в истерику. Дети старались, как могли, припоминая все, что они читали в книгах относительно истерик, но вы сами знаете, как трудно помочь горничной, когда она стала невидимкой, да к тому же еще и надела свой лучший наряд. В результате выходная шляпка Лиз оказалась безвозвратно загубленной, а любимое синее платье утратило изрядную долю своей привлекательности. Они попытались жечь перо под носом у Лиз, выбрав для этой цели метелку, которой со шкафов сметали пыль, но внезапно огонь вспыхнул сильнее, вонь резко усилилась и Джеральд едва успел загасить пламя, поняв, что накидка из перьев — гордость Лиз — тоже решила поучаствовать в спасении своей хозяйки.

Это средство оказалось вполне действенным. Лиз очнулась с глубоким вздохом и произнесла: — Не вздумайте жечь мой страусиный палантин — мне уже лучше.

Они помогли ей подняться на ноги, после чего она присела на нижней ступеньке лестницы. Медленно, осторожно и ласково дети объяснили ей, что она и в самом деле стала невидимкой, потому что когда крадешь — или даже одалживаешь — чужое кольцо, то последствия из этого могут выйти самые непредсказуемые.

— Но я же не могу оставаться в таком виде, — простонала Лиз, не обнаружив своего отражения в зеркальце, которое ребята специально принесли ей с кухни. — Неужто я теперь так навсегда и останусь?! Мы же собирались пожениться после Пасхи. Кто же возьмет девушку, еcли ее и разглядеть-то нельзя?

— Это ненадолго, — принялась утешать ее Мейбл. — Это… Это как корь, это скоро пройдет. Наверное, уже завтра все уладится.

— Может быть, даже сегодня ночью, — подхватил Джеральд.

— Мы будем вам помогать, и никому ничего не скажем, — уверила Кэтлин.

— Даже полиции, — зловеще прошипел Джимми.

— А теперь надо приготовить чай для мадемуазель, — решил Джеральд.

— И для нас тоже, — напомнил Джимми.

— Нет, — возразил Джеральд. — Мы будем пить чай на свежем воздухе. Мы устроим пикник и возьмем с собой Лиз. Я пойду и куплю кекс.

— Я не стану есть кекс, мастер Джерри, — заявила Лиз. — Даже и не пытайтесь меня уговаривать, я не допущу, чтобы вы видели насквозь, как это кекс торчит у меня в желудке. Не хватало еще, чтобы я расхаживала по улице, а все могли видеть кекс прямо у меня в середке. Боже мой, Боже мой — и все это только за то, что я на денек одолжила кольцо!