Заколдуй меня

— А что мне оставалось делать? Марианна сказала, что собирается... — Люк запнулся. — Исповедаться. И решил, что она должна умереть. Это было очевидно: они все должны умереть. Тогда Карла и я будем в безопасности.

Леска стала разматываться, заставляя позвякивать колесико. Кэри поставил его на защелку, потом подтянул леску к удилищу так, чтобы она провисла. Он орудовал удочкой минут пять, пока не вытащил рыбу на берег. Рыба была бледного оттенка, с головой в форме молотка и толстыми, мясистыми бугорками выше глаз, напоминающими какую-то ужасную опухоль.

— Все, — повторил Люк, — потому что они знали про Лори.

Кэри вставил удилище в V-образное углубление и склонился над рыбой. Люк присел на корточки рядом с ним, словно ребенок, старающийся привлечь к себе внимание. Кэри ножницами выковырял крючок. Жабры у рыбы были малинового цвета, тонкие, как бумага, с яркими пятнами крови. Из губы торчали два белых уса, мясистых, словно клубни, делающие ее похожей на китайского мандарина.

Кэри выпрямился, с гордостью держа рыбу в согнутой руке. Ему не пришло в голову ничего, кроме обычного вопроса из арсенала исповедников:

— И ты нашел в этом удовольствие, Люк?

Рыба подергивалась и била хвостом, словно чуяла близость моря, ловила воздух широко открытым ртом, а глаза ее становились все более тусклыми и желтыми, как осенний лист.

Люк выхватил рыбу у Кэри из рук и швырнул обратно, на мелководье. Он улыбнулся при мысли, насколько это просто, — минуту назад рыба умирала, а сейчас снова в своей обычной среде. И все это одним движением руки — таков Великий Зено, эскейполоджист!

— Насчет удовольствия — не знаю, — ответил он. — Это было магическое представление.

* * *

У Паскью уже вошло в привычку — звонить Софи и в очередной раз выслушивать ее послание. И когда вдруг она ответила сама, он едва не повесил трубку, не сразу сообразив, что там прозвучало короткое «хэлло».

— Не вешай трубку.

— Хорошо, не буду. Да я и не собиралась.

— Я хочу тебя видеть.

— Где ты находишься?

— В Лондоне.

— А... — Этого она не ожидала услышать. — А ты намерен возвращаться туда?

— Не знаю, — сказал Паскью. Это было ложью — и оба уловили ее, словно распознали по звуку фальшивую монету. — Я проснулся и обнаружил, что тебя нет. Почему ты ушла?

— Ну, может быть, ты удивишься, но здесь я чувствую себя безопаснее. По крайней мере, никто не пытается меня убить.

— Это был Люк, — сказал Паскью.

Софи вздохнула, но ничего не сказала: слишком печальной была повесть.

— Ты в этом уверен?

— Я вернулся, потому что Роб Томас сказал мне, где Чарли Сингер. И еще потому что Сюзан Харт пыталась связаться со мной через офис. Я виделся с Чарли — он забрался в помойную яму и надеется, что вонь заглушит его собственный запах. Он задолжал деньги очень суровым людям. Зено — это не он.

— А Люк?.. — Софи хотелось каких-то доказательств.

— Сюзан приходила ко мне. Как только я рассказал ей о случившемся, она сразу все поняла. Они с Люком когда-то были любовниками — ты помнишь? И...

— Да, я помню, но что из того? Это ведь не было...

— А затем они поженились.

Ему пришлось долго ждать ответа.

— Я уверена, ты изрядно выпил, а осталось у тебя что-нибудь з холодильнике?

— Разве что ботулизм.

Глава 32

Прошлое состоит из полузабытых эпизодов. Из призрачных воспоминаний о радостях и страданиях, местах и людях. Паскью считал, что распахивает дверь перед настоящим, а вместо этого лицом к лицу столкнулся с прошлым. Карен успела прочитать все в его взгляде прежде, чем он опомнился, и, улыбаясь, спросила:

— Как ее зовут, Сэм?

— Если уж на то пошло, то как тебя теперь зовут? — поинтересовался Паскью.

Он облокотился о дверной косяк, засунув руки в карманы, с достаточно непринужденным видом, хотя, по правде говоря, это был просто способ оправиться от потрясения. Через какое-то время дрожь в ногах унялась, и он отошел в сторону, пропуская ее в квартиру. Она прошлась по комнате, разглядывая осколки их совместной жизни, которые он сохранил. У Паскью возникло ощущение, что он видит момент из собственного будущего, и не мог себе представить, что будет, когда этот момент настанет на самом деле.

Карен осмотрела все и подошла к окну.

— Когда Джордж Роксборо сказал, что ты по-прежнему живешь здесь, я не поверила.

— А где ты рассчитывала меня найти? Когда-то этот город представлял собой скопище деревень, теперь он состоит из осажденных замков. Не так важно, какой мостик ты за собой поднял.

Оба помолчали. Паскью наблюдал, как она приглядывается к жизни отбросов общества, протекающей у него под окнами. Она по-прежнему оставалась стройной, однако фигура утратила былую привлекательность. Черты лица оставались красивыми, но слегка заострились.

— Где ты была? — спросил он.

Карен рассмеялась:

— Это звучит так, будто я ушла на несколько часов, забыв оставить тебе записку.

— Ну, ты действительно забыла оставить записку, если вернуться к тому, что произошло.

— Я дала тебе знать, что я жива, что со мной ничего не случилось.