Заколка от Шанель

– Дыры в астрале не терпят пустоты. Из них на недостойных сыплются адские сущности.

– Да что вы такое говорите?! – опешила старшая по подъезду. – Это я-то недостойная? Да я только на прошлой неделе на ваш счет две тысячи евро перечислила. Дачу продала – и сразу перечислила.

Чернявая тетка, не опуская рук, стрельнула на возмущенную Зою Игнатьевну пронзительным глазом и глухо, как в бочку, произнесла:

– Астрал не обманешь. Астрал мне говорит, что остальные денежки ты, Зоя, положила себе на книжку.

– Так на черный же день! – запричитала разоблаченная полковница. И тут же сочла за благо сменить тему разговора. Повернувшись ко мне, старшая по подъезду истошно заорала: – Вот она, воровка несчастная! Семьдесят третью квартиру в прошлом месяце так же обворовали. Сказали, что вроде бы из милиции, а сами хозяев в ванной заперли и всю мебель повынесли. Госпожа Сусанна, неси с кухни веревки, вяжи ее!

Длинноволосая опустила руки, неодобрительно покачала головой, но на кухню в облаке своих одежд все же поплыла. Вскоре оттуда донесся ее голос:

– Нету тут никаких веревок...

– А ты снимай те, что под потолком для белья! – прокричала толстуха и, видя, что я продолжаю трепыхаться, провела болевой прием, заломив мне за спину левую руку и вздернув ее почти к самой шее.

Вот гадина, здоровая какая! Как буйволица. Я вскрикнула от боли и, опасаясь, что меня не услышат, что есть силы заорала:

– Да я правда из милиции, пришла просто поговорить! Давайте я удостоверение покажу!

Но тетка, продолжая ломать мне руки, желчно пропыхтела:

– Вот приедет участковый, ему и покажешь! Сусанна, набирай ноль два!

Они примчались почти одновременно – майор Свиридов и следователь Козелок. Правда, Козелок приехал чуть позже. И поэтому не слышал, как хохотал, рассматривая творение Юрки Макарова, участковый майор. Отсмеявшись и убирая документ в планшетку, он совсем уже собрался вести меня в отделение, и обязательно бы повел, так и не позволив мне задать соседке потерпевшего Камальбекова интересующие меня вопросы, если бы не подоспел начинающий следователь. Я лежала на ковре посреди гостиной и тоскливо созерцала не слишком-то чистый ворс у самого моего носа, когда раздался очередной звонок в дверь. Это, как вы сами, наверное, догадались, был следователь Козелок. Скинув в прихожей обувь, он прямо там поинтересовался, не приходила ли сюда такая маленькая девушка со своеобразным лицом.

– Это на мартышку, что ли, похожая? – уточнила бестактная госпожа Сусанна. И кивнула на гостиную, где уже стоял, склонившись надо мной и задавая свои дурацкие вопросы, участковый Свиридов. Он старательно делал вид, будто со мной не знаком и вроде бы вчера не обсуждал в Сивцевом Вражке в моей компании план действий по делу Семена Камальбекова.

Сотрудники правоохранительных органов обменялись рукопожатием, и следователь Козелок, виновато хмыкая и заливаясь румянцем, попросил у своего коллеги не задерживать меня, а отпустить для проведения очной ставки со свидетельницей Золотаревой.

– Ой, парень, смотри, – неодобрительно покачал головой участковый, помогая мне подняться с пола, – с огнем играешь... – И, кивнув в мою сторону, добавил: – И где вы только выкопали эту артистку?

– Вениамин Палыч говорит – Людмила подсунула, – не поднимая глаз на собеседника, буркнул Федор Антонович, принимая у него из рук и запихивая от греха подальше творение Юрика Макарова во внутренний карман пиджака.

Скажите пожалуйста, какие мы гордые! Надо же, подсунули им меня. Меня не надо никому подсовывать, я сама себе компанию выбираю. А с таким рыхлым, малосимпатичным субъектом, который краснеет по пустякам, даже кофе рядом пить не сяду. Вот. И опознавать никого не буду.

– Ну ладно, пошутили – и хватит! – разминая затекшие руки, сердито выговорила я. – Мне пора. Счастливо оставаться!

Надо было видеть лицо этого заносчивого Федора Антоновича! Он перестал промокать потный лоб клетчатым платочком и, растерянно озираясь по сторонам, спросил:

– То есть как это «счастливо оставаться»? А опознание?

Хозяйка, утратившая было после прихода следователя интерес к происходящему, снова заинтересовалась разговором и, выглянув с кухни, захлопала отечными глазами.

– Это какое такое опознание, позвольте вас спросить? – подбоченившись, громко поинтересовалась она. – Это кто, уголовница вот эта вот, меня, что ли, опознавать будет?

Но участковый, который, по всей видимости, пользовался в этом доме непререкаемым авторитетом, сурово глянул на нее из-под фуражки и грозно приказал:

– Гражданка Золотарева, и вы тоже, гражданочка, – подтолкнул он в спину слабо пискнувшую госпожу Сусанну, – следуйте за мной.

И вышел из квартиры, для того чтобы тут же остановиться на лестничной площадке перед соседней дверью и терпеливо ждать, пока следователь Козелок своими трясущимися руками не снимет уже отлепленные кем-то с одной стороны полоски с лиловыми печатями и не откроет жилище покойного Семена Камальбекова.

– Ну, гражданка Абрикосова, покажите нам, где вы прятались, и расскажите, что из своего укрытия видели, – монотонно затянул следователь, но я его не слышала.