Закольцованность

Алёна проснулась оттого, что замёрзла, одеяло в шёлковом пододеяльнике соскользнуло на пол. Она не сразу сообразила, где находится. Осознав, испугалась. Отыграть назад уже было невозможно. Следовало принять факт своей измены мужу, с которым прожито в любви и согласии 30 лет… Вот только последние десять – их ночи проходили в нежных «дружеских» объятиях, и всё… Она истосковалась по страстным мужским ласкам, но стеснялась попросить мужа обратиться к врачу и как-то изменить положение дел, вернуть их прежние счастливые ночи. Его словно бы всё устраивало… Она же пока не чувствовала себя настолько «пожилой», чтобы смириться с тем, что больше в её жизни не будет тех ярких сладостных ощущений, которыми всегда завершалась их близость. Тем более что незнакомцы на улице всё ещё проявляли к ней внимание, обращались – «девушка». Стройная фигура, отсутствие морщин (первое было результатом определённых усилий, второе – наследственным) вводили в заблуждение, и никто ни разу не дал ей истинного возраста. В анкете она смело могла бы сбавить себе лет десять-пятнадцать, но не посчитала нужным…

Германа в кровати не было, да и, кажется, в квартире тоже. Она была этому рада. Волшебная ночь останется в её памяти. Вряд ли они ещё встретятся, а значит, ничто, никакие случайные слова или тон не опошлят и не омрачат произошедшее между ними. Алёна осторожно, продолжая прислушиваться, спустила ноги с кровати, ступни тут же погрузились в мягкий ворс ковра. Её одежда аккуратно висела на вешалке – белой, металлической, она видела такие в ИКЕА, очень удобные для подобных… единичных случаев. Она прошла в ванную, умылась, воспоминания о том, что произошло здесь ночью, опалили её с ног до головы, словно струящаяся мимо вулканическая лава. Одевшись, уже хотела выйти из квартиры, просто захлопнув дверь, но что-то толкнуло заглянуть на кухню. На столе стояла тарелка с аппетитными бутербродами, накрытая стеклянной крышкой. И… лежала записка.

«Алёна… Прости, что не сказал об этом вчера, побоялся, что ты захочешь уйти. У меня был билет на поезд в 4 утра, так что я покинул тебя довольно рано. Ты так сладко спала, не стал тебя будить. Спасибо ещё раз за восхитительную ночь. И… в нарушение «правил» хочу просить тебя ещё об одной встрече. Точнее, ещё хотя бы об одной. Я буду ждать тебя ровно через неделю. Если согласна, забери с собой ключи. Герман.

P.S. кофе уже в кофемашине, только нажми кнопку».

Герман… В далёком детстве она была влюблена в мальчика с таким именем… Алёна не стала брать ключи… Прощай, Герман, спасибо за чудную ночь… Свою анкету с сайта она убрала, так хорошо, как с этим мужчиной, ей уже не будет. Он подошёл ей всем: голосом, взглядом, запахом кожи, ласковостью рук, бережным отношением к её чувствам и ощущениям… Так сладко ей было только с мужем, когда-то…

*

Герман ехал домой, в Питер. К больной деменцией жене. Этот ужас начался семь лет назад и развился очень быстро, превратив женщину, которую он любил, в осколок прежнего счастья. В память об этом счастье он не стал отдавать жену в пансионат, нанял дорогую сиделку, заботился сам, на какое-то время забыв о себе, о том, что он совсем не старый мужчина. С каждым годом всё больше понимая, что ничего не вернуть… Месяцы утекали, образ любимой женщины отходил в прошлое, а восхищённые взгляды других всё настойчивее напоминали, что у него может быть жизнь. Ещё чуть позже – «может» сменилось на «должна». Обзавестись постоянной или хотя бы временной любовницей почему-то казалось предательством, возможно, потому, что не встретил никого, кто мог бы претендовать на эту роль. Но томление плоти становилось всё нестерпимее, и он наконец нашёл выход. И ему даже понравились такие отношения без обязательств. Тем более что он уезжал ради них из Питера, где, казалось, каждая улица, каждый дом были свидетелями безвозвратно ушедшего… Больше всего кандидаток на кратковременный досуг проживало в Москве, там он и купил квартиру и периодически стал ездить туда в выходные.