Закон

— Подождите, сейчас, — ответил Бриганте. — Мы во всем с вами вместе разберемся… Мой сын Франческо пропал. Боюсь, как бы он каких глупостей не наделал…

Он рассказал всю историю: о перехваченном письме, о романе донны Лукреции с Франческо, их планах бегства из Порто-Манакоре, о тридцати тысячах лир, которые она ему дала, и о том, как он водил сына к Мадам, и как Фульвия выманила у него эти деньги, и что мальчик стыдится этого своего поступка и, должно быть считая себя обесчещенным, может совсем потерять от отчаяния голову.

Комиссар тут же позвонил в полицию их провинции.

— Вообще-то ты ему хороший урок дал, — протянул он. — Но пожалуй, немножко хватил через край… Я только сейчас узнал, — добавил он, — что донна Лукреция встречалась вчера с твоим сыном в Тосканской пещере неподалеку от трабукко. Их один рыбак видел, на маленьком пляже, у подножия утеса, там, где начинается сосновая роща. Но Лукреция, Лукреция… вот никогда бы не подумал… Сам виноват, почему это я не занялся ею в свое время, в ней есть своя прелесть, к тому же я избавил бы тебя и твоего сына от излишних неприятностей… А теперь, скажи мне, что это за история с бумажником?..

— Даю слово Бриганте, слово мужчины, что я не имею ни прямого, ни косвенного отношения к этой краже…

— Я так и думал, что ты человек умный и не станешь мараться по таким мелочам. Но ведь это ты спрятал бумажник в… в твоей гарсоньерке…

— Я.

— А ты знаешь, где деньги?

— Пока еще не знаю.

— Зачем же ты вчера показывал этот злосчастный бумажник официанту Джусто?

— Я и сам не знал, что бумажник у меня в кармане.

— А кто тебе его в карман подсунул?

— Пока еще не знаю.

— Очевидно, ты кого-то покрываешь.

Бриганте на миг задумался.

— Я еще не могу ответить вам на этот вопрос.

— Если ты знаешь вора, тебе будет нелегко доказать, что ты в этом деле не участвовал.

— Не думаю, чтобы бумажник мне сунул в карман вор.

— Я всегда считал тебя человеком осторожным. Но сейчас у меня создается впечатление, что ты позволил себя обкрутить. Вот я и думаю, кому…

— Я и сам пока что ясно себе этого не представляю, — ответил Бриганте.

— Ну хоть между нами, можешь ты мне сказать, в чем дело?

— Пока еще не могу.

— А кто тебе щеку расцарапал?

— Это к делу не относится.

— Ты дрался, что ли, с кем?..

— Нет, — ответил Бриганте, — это сделала девушка, которую я изнасиловал.

— Что-то не везет нам с девушками, — вздохнул комиссар.

— Да вы возьмите Джузеппину в любом темном уголке, — посоветовал Бриганте. — Суньте ей в рот кляп и насилуйте себе на здоровье. Назавтра вы о ней и думать забудете.

— Это не в моем жанре, — сказал комиссар.

— В таком случае займитесь какой-нибудь другой дамой.

— Попробую. Лукреция, например, будет весьма расстроена, узнав, что твой сын…

Бриганте насупился.

«Любит сына», — подумал комиссар. Он почувствовал укол радости, что наконец-то обнаружил уязвимое место в неуязвимом Бриганте. И тут же спросил себя, уж не участвовал ли Франческо каким-либо образом в краже полмиллиона лир, тогда недомолвки отца вполне объяснимы.

— Лукреция… — начал он.

Бриганте быстрым движением поднес руку к паху: так отвращают дурной глаз. Он попытался себя уверить, что это жена судьи напустила на его сына порчу. Комиссару стало даже стыдно, что он так легко отнесся к горю отца, раз отец — самый разумный из всех людей, каких он только знал, — потерял разум.

— А у твоего малого деньги еще остались? — спросил он.

— Около пяти тысяч лир, которые я дал ему на карманные расходы.

— Растратит их и вернется. Такие случаи бывают сплошь и рядом.

Бриганте снова нахмурился.

— Франческо оказался вовсе не таким крепким, как я считал, — проговорил он.

— Почему ты так думаешь? — живо спросил комиссар.

— Фульвия его в два счета обработала.

Комиссар был разочарован. Он-то надеялся, что разговор снова пойдет о деле швейцарца.

— Ну, в его годы это простительно, — заметил он.

— Я его вышколю, — пообещал Бриганте. — Ученье по боку. Посажу его на грузовик, пусть возит бокситы. Двенадцать часов за рулем в сутки… Питаться будет в шахтерской столовке. Спать на тюфяке в бараке. Пусть-ка жиры порастрясет. Он слишком для своих лет растолстел. Мне бы следовало обратить на это внимание раньше, чем…

— Раньше, чем что?

— Раньше, чем Фульвия.

Комиссар поднял на Бриганте вопросительный взгляд. И вдруг впервые за все те годы, что они встречались каждый божий день, он увидел, как на глаза его дружка навернулись слезы.

— Прошу вас, очень прошу, — проговорил Бриганте. — Ищите его. Найдите.

— Я уже повсюду звонил, — сказал комиссар.

— Если он к тому же узнает, что меня арестовали… Он, чего доброго, вообразит себе, что окончательно обесчещен. Боюсь, как бы он…

— Да нет, нет, — успокоил его комиссар. — Сейчас, должно быть, он забрел в какую-нибудь таверну и пьян в дымину. Мы-то знаем, как ведут себя такие вот беглецы: все они действуют на один лад…

Комиссар поднялся с кресла.