Закон «Бритвы»

Виктор немного отмяк лицом и до самой посадки загружал меня японской речью, которая и правда не запоминалась, а словно вспоминалась легко и непринужденно. Так что за эти несколько часов я уже довольно сносно разговаривал на языке Страны восходящего солнца.

– По ходу, неслучайно ты в меня это ками подгрузил, – сказал я, когда самолет пошел на снижение. – Насчет его лечебного эффекта я как-то не уверен, но в плане японский язык выучить – оно и правда подарок.

– Все в этом мире неслучайно, – отозвался Савельев.

В аэропорту нас ждал длинный черный автомобиль и уже две полицейские машины сопровождения. Я даже не удивился – к хорошему привыкаешь быстро, и оно легко становится обыденностью, воспринимаемой как должное. Кстати, напрасно я надеялся посмотреть Японию – во-первых, уже наступила ночь, а во-вторых, у автомобиля были настолько серьезно затонированы окна, что во время движения я видел лишь размытые огни реклам, мигающих с обеих сторон улицы.

После примерно получаса езды машина остановилась. Кто-то снаружи открыл дверь, я вышел наружу…

Как интересно. Прямо передо мной был вестибюль здания, вершина которого терялась где-то наверху, в небе, усеянном совершенно чужими звездами, складывающимися в незнакомые созвездия.

Долго любоваться чужим небом не получилось. Справа и слева ко мне шагнули две тени. Понятно. Не для того меня сюда привезли, чтоб я стоял и озирался. Ладно, будь по-вашему.

Я пошел первым сквозь вращающиеся двери, отмытые практически до прозрачности – при этом я отметил, что сделаны они из толстого пуленепробиваемого стекла. Ну что можно сказать? Красиво, эстетично – и полезно в случае, если конкуренты попробуют штурмовать небоскреб.

За роскошным ресепшеном, выполненным из зеленого камня, никого не оказалось. И это, наверно, правильно, чтобы меньше народу знало, кого привезли сегодня ночью в резиденцию клана.

Виктор шел позади меня, отставая на пару шагов. Это тоже правильно. В случае чего он прикроет мне спину, а я среагирую, если нападут на него. В такой ситуации идти рядом хуже: дадут обоим синхронно по затылкам, и все, приехали.

Двое сопровождающих шли рядом – но лишь до лифтов, где один из них на общем табло вызвал нужный, а второй с поклоном показал, к какому именно нам идти, так как лифтов было десятка полтора.

Мы вошли в просторную кабину со стенами, отделанными лакированным деревом. Вдоль стен – поручни из металла с покрытием под золото. А может, и из золота. Судя по тому, что я слышал о якудза, – за ними не задержится.

Лифт мягко, но быстро двинулся… непонятно куда. Может, вверх, а может, и вниз. Вроде когда вверх, кишки должны к тазу прилипать, а если вниз, то к горлу. Тут же было непонятно. Возможно, хитрые японцы специально что-то эдакое придумали, чтобы посетитель не догадался, куда едет. В желудке присутствовало ощущение пустоты, следствие быстрого движения куда-то – и только.

Наконец лифт остановился, двери бесшумно открылись. Перед нами был длинный коридор, слабо освещенный потолочными лампами. Странно. Вроде небедные товарищи эти якудза, а тут на электричестве решили сэкономить?

Но, как бы там ни было, не сидеть же в роскошном лифте вечно?

Мы выдвинулись вперед тем же порядком: я первым, Виктор – сзади. Меч он за спину перевесил, но я прекрасно знал, с какой скоростью Савельев умеет его извлекать в случае чего. И у меня ладонь правой руки слегка зудела, слово «Бритва» щекотала ее изнутри кончиком клинка. С намеком так, типа, если что – я готова. И это хорошо. Надеюсь, в самый неподходящий момент она не решит снова, что ее хозяин не особо крут и что нечего ради него покидать удобные и теплые ножны из костей и мяса.

Мы шли узким коридором, готовые к любым неожиданностям… Но того, что произошло, не мог предугадать никто из нас.

Внезапно со всех сторон что-то тихо загудело – и отрезок коридора, в котором находился я, с непостижимой скоростью сместился вверх, оставив Савельева внизу. Все произошло настолько быстро, что ни я, ни он не успели среагировать.

Щелк – и вот я уже стою в другом коридоре. Позади меня сплошная стена, а впереди в двух шагах – комната, примерно семь на семь метров, без окон, с белыми как снег стенами и таким же белоснежным полом. Мне аж входить в нее стало неудобно в своих берцах, которыми я в Зоне грязь месил.

Но других вариантов не было, и я двинулся вперед, про себя отметив, что комната по размерам напоминает боксерский ринг – и не ошибся не только с размерами, но и с функционалом.

Как только я ступил на белоснежный пол, сзади что-то зашипело. Я оглянулся – и озадаченно хмыкнул. Ну прям не небоскреб, а здание-трансформер. Проема, через который я вошел сюда, больше не было, вместо него за моей спиной находилась еще одна сплошная белая стена.