Закон дороги (СИ)

— Пытаетесь сбыть меня с рук, моя леди? — он уселся, скрестив ноги, прямо перед Тайри, посмотрел наигранно обиженно снизу вверх, — ну и зря. Где вы еще возьмете хорошо обученного дракона с такими положительными рекомендациями?

— Вот еще! Я потому и спрашиваю, что ты мне самой нужен. Стало быть, ответ отрицательный?

— Ррразумеется! Скажите, моя леди, разве я давал повод подумать иначе?

— Ну, мало ли… тем более Фаэ настоящая красавица.

— Фаэ, прежде всего, алая драконица. А я пока еще в своем уме, чтобы связываться с алым кланом на всю оставшуюся жизнь. Она прекрасный боевой товарищ, соратник… И уж точно не моя пара.

— Ты говоришь об этом так спокойно…

— Понимаете, госпожа, у нас все несколько иначе, чем у людей. У Драконов не существует проблемы выбора, они всегда почувствуют ту единственную, с кем должны связать свою жизнь. Фаэ — не для меня, — с железной уверенностью ответил Скайяр.

— Жаль, у людей так не бывает.

— Бывает, только крайне редко, — утешил ее синий дракон, — и слава Творцу. Иначе вас было бы так же мало, как и Крылатых. Мужчины гибнут в войнах, остаются их женщины, которые больше никого не встретят. Много ли родится детей?

Глава 9

Глава 9

У истинного избранника — нет выбора.

Станислав Ежи Лец

Отступать уже было некуда, сомневаться и беспокоиться — бессмысленно,

теперь мне оставалось только одно: как-то жить дальше, что бы ни случилось.

Макс Фрай. "Тёмная сторона"

Сказать, что тронный зал королевского дворца был великолепен — не сказать ничего. круглый, накрытый полусферой купола, опирающегося на изящные, стоящие по периметру колонны, зал был светел и полон воздуха. Строгая и одновременно роскошная отделка поражала не мишурным блеском позолоты и обилием драгоценных камней, хотя и их было достаточно, а тонким подбором оттенков, изяществом инкрустаций и вдохновенной чистотой линий. На балконе, опоясывающем зал изнутри и снаружи, негромко играл королевский оркестр. Где-то там же, невидимый снизу, располагался и хор, который должен был исполнять во время коронации торжественную песнь.

Трон находился точно против широких парадных дверей: старинное кресло белого дерева с прямой резной спинкой, инкрустированное серебром и горным хрусталем. По одну сторону от него стояли семь обитых синим бархатом кресел, по другую — дюжина красных. То были места для Мудрых и Золотых Поясов.

Зал вмещал множество народу, но тесно не было никому. Знать, купцы, главы цехов и гильдий, военные и моряки, приглашенные гости из Реонской и Элеттийской диаспор, главы родов, жрецы и волшебники с Арашамфа… Однако, собравшееся здесь общество единодушием не отличалось. Даже посторонний заметил бы сразу несколько обособившихся группировок, что-то увлеченно, даже временами громогласно обсуждающих. Родовитое дворянство и главные «кошельки» Города окружали герцога Орсо; гвардейские и флотские чины держались, как ни странно, Габриэля де Рейвена. Менее знатные и богатые, но куда более многочисленные, собрались вокруг мэтра Логара — главы Золотых Поясов, не примкнувшего к группировке Орсо.

Даррен, сопровождавший сегодня Тайри, и Одри, был просто переполнен гордостью за своих спутниц. Обе сегодня были невероятно хороши. Чтобы не ударить в грязь лицом, дамам пришлось изрядно побегать по магазинам, а потом озадачить аж четырех знакомых швей. Зато наряды удались: голубой с серебром для леди Даллет и темно-вишневый с жемчужно-розовым для юной колдуньи. Одри, как всегда, из всех украшений предпочла кроваво-красные рубины, оттенявшие ее темные глаза и смуглую кожу, а Хранительница, не изменяя привычкам, выбрала любимые ею сапфиры. Лоцман, как никто другой, понимал, насколько Тайри устала от вечной войны, походов, сражений, от необходимости помнить лишь о долге. Такие праздники, как этот, давали ей редкую возможность вспомнить себя прежнюю, из тех беззаботных времен, когда жизнь была понятнее и куда проще. Он знал, что бал закончится, и вместе с ним не исчезнет, но глубоко спрячется тот милый образ, что ему случалось видеть и раньше, по ту сторону Звездной тропы. Останется лишь Хранительница, сдержанная и строгая, не дающая воли чувствам, не делающая поблажек ни себе, ни другим, никогда и ни на что не жалующаяся. Трепетная птичка снова спрячется в стальной перчатке. Ему была дорога и воительница, и волшебница, но более всего он любил Тайри-женщину, деятельную и остроумную, нежную и отзывчивую. Именно поэтому Даррен молил все Высшие силы, чтобы праздник этот продолжался подольше.