Закон дороги (СИ)

Герт с трудом оторвал взгляд от невозможных осенних глаз, что смотрели, в сущности, не на него, а в бездну, и ретировался, унося в душе чужую горечь и чужую потерю. А еще — странное чувство: надо же, ведь кого-то еще так любят! Даже мертвого, исчезнувшего отовсюду, даже зная, что больше никогда… Смотрящему-сквозь-Время больше всего на свете теперь хотелось, чтобы и его любили также.

**** **** ****

Вечером следующего дня Мудрые и Хранительница ждали Даррена с найденышем в условленном месте. Лоцман выбрал эту маленькую площадь на окраине Города не случайно — там сходились три очень сильных магических потока, и шанс помочь мальчику, опираясь на них, был максимально высок. Сама процедура особой сложности для Тайри не представляла, но ее последствия могли стоить ей жизни. Целительницу это нимало не заботило, зато пугало остальных.

А вот и мальчик — держится молодцом, совершенно спокоен. Действительно, ночь в Храме и беседы с отцом Грантом пошли ему на пользу. Чем спокойнее и увереннее он будет, тем легче убрать из его сознания ужас, оставленный Тьмой. Даррен, против обыкновения, волновался. Тайри чувствовала его эмоции почти также четко, как свои, и её раздражали настроения Лоцмана. Что толку беспокоиться, раз все уже решено и подготовлено? Хотя, это для нее решено, а остальные-то не в курсе. Были бы в курсе — устроили бы ей хорошенькую головомойку за излишнюю скрытность и опасный риск.

Как только сотворенный Дарреном и Одри магический купол накрыл их, Тайри, отрешившись от всех посторонних мыслей, заглянула в память мальчика настолько глубоко, насколько позволили ей потоки и собственное умение. Создатель, какой ужас ему пришлось пережить! Не удивительно, что он ничего не помнит. Измученный разум, защищаясь, просто заблокировал все воспоминания о пребывании мальчика в подземельях. Что за отвратительные обряды над ним творили: своеобразное поэтапное жертвоприношение Тьме. Сначала память, потом должно было последовать Имя, за ним — душа… Тело — лишь слабая оболочка, это в последнюю очередь. Но жрецы просчитались, что-то пошло не так, в памяти найденыша ясно отражались их растерянные и испуганные лица. Ну же, малыш, не сопротивляйся, я всего лишь хочу помочь тебе, попросила Тайри мысленно. Словно услышав ее, мальчик открылся, и весь пережитый им кошмар, вся физическая и душевная боль, весь страх и муки одиночества хлынули в разум и душу целительницы. Как и предполагала Тайри, основной поток темных воспоминаний ей удалось забрать, ведь подобное тянется к подобному. Оставалось только вычерпать его до дна, чтобы освободилось место для нормальных человеческих эмоций и ощущений, и она, ныряя все глубже и глубже, почти не удивилась, наткнувшись в определенный момент на непреодолимую серебряную стену в сознании мальчика. Вот и причина, по которой Темные не смогли заполучить свою жертву — удивительно сильный блок, явно магический, созданный мастером своего дела. Кто-то защитил найденыша, то ли предвидя подобную ситуацию, то ли просто на всякий случай. Как хорошо, что в жизни мальчика был этот человек…

Мудрые с ужасом и восхищением наблюдали за действиями Тайри и ее помощников. Возможно, всем им вместе и было под силу такое, но вряд ли они решились бы на столь опасное для собственного сознания колдовство.

— Одри, держи его, я на пределе, — прошептала леди Даллет, не в силах более выносить чужую боль, заполнившую, казалось, все ее существо. Не утонуть в этом мраке ей удавалось исключительно за счет очень сильной воли и тех светлых воспоминаний, что не стерла даже Тропа. Наконец, благодатный туман беспамятства окутал сознание Тайри. Главное было сделано, остальное спокойно довершат друзья.

Сколько прошло времени? Она не спала и не бодрствовала, видя картины и события, которые изо всех сил пыталась задержать подольше. Прошлое это или будущее, кто знает? Последнее, что промелькнуло в уже рассеивающемся мареве — мозаика из знакомых кусочков, из того, что составляло основу, суть прошлой жизни. Смех брата. Голос отца, напевающего за работой. Мамины чары, теплой вуалью накрывающие маленькую девочку. Долгие беседы с рыжеволосой яркой женщиной, мудрой, как сказочная птица. Улыбка и песни человека, похожего на лёд и горячего изнутри, спокойная уверенность другого — властного, решительного, надежного, на таких мир держится. Бестрепетный прощальный взгляд волшебного зверя, преградившего ей путь к смерти. И дальше, волной — ощущения, память тела, запах, дыхание, горячие руки, родные губы, шепот на грани восприятия… Нет, хватит, довольно, довольно же! Вынырнуть, воздуха, воздуха! Или уж заберите, дайте утонуть, не помнить, у мертвых ведь ничего не болит… Очнувшись, Тайри долго не могла понять, что с ней случилось. Лишь постепенно восстановив события, она забеспокоилась, все ли завершилось благополучно. Одри, очень вовремя заглянувшая в комнату, аж в ладоши захлопала от радости.