Закон дороги (СИ)

«Ну чем не оружие? Сначала немного потрепать противника, так сказать, пустить кровь, а потом выпустить из огромных глиняных чанов милых летучих змеек. Конечно, их хватит всего на один бросок, зато ни единая не промахнется!». Дингра обдумывала это, пока спускалась с верным несхитом по лестницам, а потом и вовсе по древним пандусам в нужную пещеру. Их встретил один из жрецов, низко поклонился госпоже.

— Мы послали на разведку маленький отряд, — сказал он, — опытного мага и двух послушников.

— Как давно?

— Пару часов назад. Им пора бы уже вернуться…

В это время из-за со скрипом приотворившейся двери не вышел, а вывалился послушник, волочащий на себе мага.

— Что случилось? — в ужасе воскликнул жрец.

Из многочисленных ран на лице и руках юноши сочилась кровь, а маг, судя по всему, не мог двигаться и только глухо стонал.

— Там все не так… Болота почти нет, все заросло жестким колючим кустарником. Змеи голодны и никого к себе не подпускают. Одно счастье — они настолько слабы, что не способны прыгать. Гарон оступился и его тут же разорвали в клочья. И нас со Старшим разорвали бы, не сотвори он заклинание… Только оно ему боком вышло… — послушник совсем по-детски хлюпнул носом и бережно уложил на скамью очнувшегося в прохладе пещеры мага.

— Там провал… — просипел спекшимися губами белый, как мел, волшебник, — провал на такие горизонты Тьмы, которые мне не по зубам… Может, ты увидишь, что там спрятано, Верховная…

— Отнесите обоих к лекарям, — приказала Дингра, — они заслужили жизнь. Ну, что будем делать? — обратилась она к несхиту.

— Ты сумеешь смирить зубастых змей, госпожа?

— Да, Иро, мне это нетрудно.

— Тогда я хотел бы посмотреть, что там на самом деле. Как утверждают наши священные свитки, Неспящие ближе всего к бодрствованию, когда Весы раскачиваются. Как сейчас…

— Полагаешь, что это один из путей, ведущих к Коконам?

— К ним нет путей, госпожа. Можно подобраться более или менее близко, к одному из трех поясов, охраняющих их покой. Но чтобы достичь того места, где многие тысячи лет пребывают Неспящие, надо стать на одну ступень с богами, — пояснил маленький воин, — даже величайшие из наших жрецов никогда не проникали дальше второго пояса.

— И что они там видели? Кто-нибудь говорил? — жадно спросила Верховная.

— Первый пояс для каждого выглядит по-своему, моя госпожа. В начале — душная, жаркая тьма окружает тебя, ты слышишь чье-то размеренное дыхание, неясные звуки, шепот… Твои ноги ступают по чему-то теплому и упругому, глухо содрогающемуся от равномерных ударов. Будто идешь по коже гиганта, и под тобой бьется его сердце. А потом каждый видит и испытывает свой ужас, свое отчаянье. Сколько бы человек ни пришло с тобой вместе, все равно ты будешь там совершенно один… Многие не выдерживали — и возвращались, это довольно легко. Многие сходили с ума. Единицы, сильные духом, шли вперед и достигали следующего пояса. Там их ждал совершенно иной морок. Место потрясающей красоты и покоя — так мне рассказывал прадед, которому посчастливилось оттуда вернуться. Потому что отказаться от счастья обрести покой, остаться в мире, сотканном из дивных сполохов света, прекрасной музыки и девственной природы, приносящих умиротворение в душу, может далеко не каждый.

— Как же это удалось твоему прадеду?

— Он уже нашел умиротворение здесь, среди родных и близких, очень сильно любил свой дом, детей и внуков… Это оказалось сильнее.

— Ну, за первый пояс я не очень волнуюсь. С Тьмой мы как-нибудь поладим. А вот второй… — с сомнением произнесла жрица.

— В вашей душе нет мира. Но ведь наверняка есть сильные желания, какие-то еще не достигнутые цели, — глядя на Дингру снизу вверх своими удивительными фиолетовыми глазами, сказал Иро, — это те якоря, что смогут вас удержать.

— Да… Есть цели и желания, — задумчиво произнесла женщина, глядя поверх головы маленького горца на закрытую дверь в скале, — и одно из самых больших — это привести в наш мир кого-нибудь из твоих Неспящих, Иро. И тогда Город будет нашим.

— Тот единственный, кому удалось пройти дальше всех, сказал, что за вторым поясом никакого волшебства нет, просто пещеры и тоннели в толще древнего камня. Но стоит переступить некую границу, и охранник последнего рубежа, невидимый в темноте, издает невообразимый крик, обрушивая стены на твоем пути.

— Может, им нужны жертвы, их надо задобрить?

— Жертвы они с благодарностью принимали, но… Не людям нарушать покой великих богов.

— Разве несхиты не собирались когда-либо освободить их?

— И собирались, и пытались, пока не поняли, что человеку это не под силу. Заточили их не люди, не люди и освободят. Главное, чтобы дети не забыли заветов своих отцов и не навлекли на себя гнев проснувшихся…

— Ладно, будем считать наш поход очередной попыткой. Ты готов?

— Готов, госпожа. Мои желания гонят меня вперед и заставляют действовать.

— Какие, Иро? Может, расскажешь, — почти ласково спросила жрица. Она пообещала несхиту исполнить два его желания, когда придет время расплачиваться за помощь. То, что он не назвал их, ее нисколько не волновало — мало ли что может случиться на войне…