Закон есть закон

Что за ирония судьбы! Я потерял команду, но обрел Разрушителя. Непобедимого Разрушителя.

И к тому же идеального убийцу.

* * *

– Извини, но Кайл не может за тобой прийти… – сказал я. – Он умер.

– Стал призраком? – Существо в колодце оживилось.

– Насколько я знаю, нет.

– Жаль. А что еще случилось… за последние годы?

– Ну, всего так сразу и не расскажешь. Но сегодня Пелена пала.

– Это хорошо. – Призрак помолчал. – Ты можешь отключить напряжение на решетке?

– Попробую…

Выпустить призрака? Он же опаснее Огальта-Медведя! Призраки неуправляемы, неуничтожимы и неподчинимы. И они никому не служат. Они лишь убивают, кого захотят, и разрушают кристаллы. Так, во всяком случае, говорил Леонардо. И Граф. Правда, Граф в этом сомневался.

«Потому что, – рассуждал он, – тогда бы призраки всех давно перебили».

Мне возражения Графа казались несколько прямолинейными. Я лично не сомневался, что призрак опасен.

Но, как говорится, кто не рискует, тот не станет магистром.

Я стал осматривать стены, пытаясь определить, где находится щит питания. Наконец нашел – зеленый квадрат с грубо намалеванным зигзагом. Ничего подходящего для взлома не было под рукой, и мне пришлось задействовать энергию браслета, чтобы раскурочить замок. Когда щиток открылся, я лишь удивленно присвистнул: питание на решетки подавалось от автономной системы, огромный титановый баллон с концентратом синевы был упрятан в каменной нише. Включалась же и выключалась система механически – простым рубильником.

Вот оно как… Пелена контролирует законы, открывает решетки и запирает замки, предотвращает преступления и держит в повиновении стражей, но здесь, на минус десятом уровне, нет закона – здесь царит произвол. Минус десятый – ну конечно же, на такой глубине Пелена не сечет нарушений… Здесь магистр и стражи могут определять вину и невиновность по собственной прихоти: в этих колодцах с одинаковым успехом можно держать бунтаря вроде Кайла и матерого преступника – там, где нет закона, они перед властью равны.

Я вернулся к колодцу призрака.

– Все, напряжения больше нет.

Я попытался открыть решетку, но это было не так-то просто – напряжение отключилось, но обычный механический замок был по-прежнему заперт.

– Я могу сжечь замок концентратом из баллона, – предложил я.

– Отойди! – приказал призрак. – Дальше я сам…

Я послушно отступил.

Не знаю, почему, но я совершенно его не боялся. А должен был трусить до усрачки. И не смотреть, как он ломает решетку, а драпать вверх по лестнице через три ступеньки. Но я стоял и смотрел. Он подпрыгнул, повис на одной руке, а другой принялся попросту выламывать прутья, как тонкие веточки. В конце концов остался лишь один прут – на котором он висел.

– Дай мне руку… – попросил призрак.

Если честно, мне совсем не хотелось этого делать. Но я подумал: и так уже все потеряно, чего ж мне бояться? За свою шкуру? Цена ей грош! И я протянул ему руку. Он цепко стиснул мое запястье. Я думал – призраки бесплотны. Но нет, плоть на нем была – только пальцы были холодны как лед.

Он легко выбрался наверх и встал со мной рядом. От него пахло сыростью и тлением, но не испражнениями.

– Я питаюсь синевой, – пояснил призрак, как будто понял мое недоумение. – Где здесь синева? Лучше концентрат. Лучше всего – десятка.

– Вон там! – Я качнул лампу в сторону электрощита.

Призрак отыскал баллон, вытащил его из креплений, присосался к горлышку и открыл вентиль. Я смотрел, как он насыщается, и капли холодного пота невольно выступили у меня на лбу. Обычному человеку концентрат сжег бы все внутренности. А этот пил его как воду.

Передо мной был нечеловек.

– Ну что, пошли? – спросил призрак, держа баллон за горлышко. Видимо, планировал продолжить заправляться по дороге.

– Куда? – Я запоздало сообразил, что вопрос глупый. – Как тебя звать?

– Артур.

– Послушай… Если ты помнишь Кайла, то, значит, ты сидел здесь больше пятнадцати лет. Почему ты не вышел в дни предыдущего хаоса?

– Не нашлось никого, кто бы открыл решетку.

Я понимающе кивнул и попытался представить: каково это – оставаться в заключении, когда все остальные получили свободу? Какое бы преступление Артур ни совершил – он заплатил за него сполна.

– Но тогда… синева должна была затопить камеры – ведь в конце концов она затопляет все уровни тюрьмы, даже нулевку.

– Именно так, – подтвердил Артур. – Вот тогда я и сделался призраком…

– И ты все пятнадцать лет сидел здесь?

– Разумеется. Кто же отпустит призрака на свободу?

– Тебя кормили?

– Давали концентрат по капле… Чтобы не сдох…

Не то чтобы я ему верил… Скорее, сделал вид, что верю. Кем он был в прежней жизни, этот Артур, я не стал спрашивать – а призрак не сказал.

* * *

Мы двинулись наверх.