Закон и справедливость

Художнику же городские власти посоветовали как можно скорее покинуть Брюккенсдорф. Хотя мало кто подозревал, что нечеловечески страшный и к тому же таинственно исчезнувший портрет сожженного еретика Ганса-Иоахима Лерке – дело рук фламандца, сочли целесообразным удалить его как можно дальше от места события, чтобы не волновать почтенных горожан, и надо полагать, это было достаточно разумно. А так как художник уже все равно потерял свой дом, он не должен был так сильно пострадать от переезда в другие места. Фламандец собрал кое-какой скарб, сходил на исповедь, причастился, а потом он и его домашние облачились в дорожные одежды и навсегда уехали из Брюккенсдорфа. Дальнейшая судьба Мортимера ван дер Вейдена никому не известна.

Вы теперь спросите, а точно ли сам дьявол переписал портрет, пока он стоял в мастерской фламандца? Можно ли быть уверенным, что художник и вправду не приложил к портрету свою руку? Наверное, да, можно. Скорее всего, да, конечно можно! Ведь фламандец, увидев портрет, сам был ни жив, ни мертв от страха, и немедленно поклялся на Библии, что это дьявольское творение – не его рук дело, и вообще дело не человеческих рук. Разве не может такая клятва дать нам необходимую уверенность? Конечно может! Ведь если не верить такой искренней и сильной клятве, да еще данной на Библии, так чему же тогда вообще в людях верить? Но с другой стороны, наша с вами уверенность в том, что фламандец не притронулся к портрету, в том числе и его собственная уверенность, – и то, как оно было на самом деле – это две совсем разные вещи, и никто не может сказать, что это не так. Ведь мог же дьявол водить рукой фламандца таким образом, что тот сам об этом и не подозревал? Не зря же художник так опасался, чтобы бесы не стали водить его рукой, а раз опасался, то стало быть, опасался не зря!

Стало быть, бесы тем опаснее, чем выше мастерство и умение того, кем они овладели, хотя бы на короткое время? Получается, что так. Впрочем, все это только догадки, а как оно было на самом деле – этого никто теперь не скажет. Достоверно только одно. Недолгое время после того, как был сожжен на костре канонир и удален из города художник, городская ассамблея, собиравшаяся два раза в год, приняла два новых закона: повторять я их вам не буду, потому что с них я начал свой рассказ. И законы те сохранились в Брюккенсдорфе по сей день, хотя никто не может сказать, когда они применялись в последний раз, и применялись ли вообще когда-нибудь.

Но в конце концов, даже и не в этом ведь дело, а дело в том, что чем больше в человеке таланта, чем сильнее и ярче его мастерство, тем яростнее борются за его душу Господь и дьявол, и к сожалению сказать, бывает, что дьявол нет-нет, да и одолеет в этой борьбе. Поэтому не грех ввести и парочку лишних законов, если есть хоть небольшая надежда помочь тем самым удержать дьявола на цепи. А удерживать его надо, ой как надо! Ведь если раньше люди, искусные в ремеслах, посвящали свое время и свое искусство славе Господней, вырезывая искусные резьбы, плетя замечательные кружева, подбирая сочетания цветов, орнаменты, и в любой вещи, самой обыденной и малой, старались найти гармонию и совершенство, то ныне уже все меньше хотят люди занимать этим свой разум, и делают вещи неряшливо и скоро. И ум свой занимают уже не поисками гармонии и совершенства, а тем, чтобы вещи лучше служили, изобретают много всего нового для удобства жизни и усовершенствования работ, и деньги за труд занимают их гораздо больше, чем результат их труда. Они теперь полагают, что совершенство вещи заключается не в ее красоте, а только в ее полезности, мера которой определяется деньгами, и уж вовсе не обязательно восхвалять Господа своим ремеслом, добиваясь благолепия в каждой сработанной вещи, а достаточно ему краткой молитвы.

Я вижу, что если так будет продолжаться и далее, то за сим могут воспоследовать ужасные вещи. Возросшая алчность человеческая, соединенная с возросшей мощью вещей, может привести к таким ужасным войнам, перед которыми все прежние войны покажутся ребяческими играми. Мера жизни человеческой упадет ниже вещей. И власть человеческая возомнит себя выше власти господней и потом проклята будет. Ваш этот Ленин реки крови пролил, а чего добился? Того что лагерей понастроили по всей стране, и народ молится сухорукому параноику, этому вашему Сосо Джугашвили? Вы меня можете досмерти запытать, хоть железом, хоть травой вашей обкурить, а душу вы мою не сломаете. Над ней один только Господь властен.