Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2)

- Да, профессор Майклсон, - говорит она просто. Показывает ему заднюю сторону щита; его не держит рука, щит привязан к культе. - Я Хрил.

Завтра для Вчера: Мясная марионетка

Не вина Туранна, что его бог убил мою жену, и отца, изнасиловал разум дочери и превратил лучшего друга в бессмертную зомбированную мясную марионетку. Боги, они такие.

Вот где ад: Он и мой бог.

Доминик Шейд, "Кейн Черный Нож"

Дым затушевал луну, окружил ореолами пламя горящих зданий. Дым вонял жженой шерстью и горелой кровью, и густой мерзкой копотью фитиля сальной лампы. Вопли раздавались уже не так часто; граждане Пуртинова Брода поняли, что крики привлекают Дымную Охоту, а стража не стала бы ронять достоинство, выказывая ужас. Отзвуки ружейного огня носились по округе, там и тут раздавались взрывы, а ответом - далекий рев "Дизрати голзинн Экк!"

Пожары стали подарком. Густые тени мерцали и изгибались, вечно беспокойные, и маскировали его передвижения, и даже глаза огриллонов не могли быстро приспосабливаться к смене темноты и света. Он перебегал пустые улицы, шагал по чернильным переулкам. Войлочные калоши на мягких сапогах давали шума не больше, чем пламя и ветер.

Он двигался вдоль реки, пока не нашел место, где они вылезли из-под воды. Улицу, где стоял отель.

Прежде стоял.

Он невольно остановился, хотя смысла не было. Оперся о белую стену и попытался разжать челюсти. - Не отель, проклятье, - буркнул он. - Это был "Пратт и Красный Рог". Хотя бы скажи вслух, твою мать.

Ход времени было трудно просчитать точно, но он был уверен: прошли не минуты - часы с того момента, когда благочестивый лорд Маркхем Тарканен проломил ему череп одним ударом. Пятеро из гребаных недоносков-праздножителей остались невредимы и успели побесчинствовать всласть.

Часы. Иисусе.

Он старался придумать способ всё исправить. Ничего не получалось. Пять почти неистребимых чудищ под управлением своры презирающих общество тинейджеров. Получивших кучу дополнительных очков за сожжение "Пратта" дотла, убийство всех его обитателей.

Кравмик Красный Рог, умевший зажарить утку так, что от каждого куска слезы восторга текли из глаз, и самочинно открывший секрет шотландского виски. Лессер Пратт, замученный трудами глава семейства и хозяин отеля. Итралл, его яростная и прекрасная жена-джеледийка. Его сын, стражник, лелеявший надежду получить рыцарский титул...

Всё это уже казалось давно прошедшим временем. Так и было, в некотором смысле. Лишь в некотором смысле.

По всем другим расчетам, это случилось час назад.

Это он был слишком старым, слишком усталым, слишком виноватым, чтобы отыскивать обугленные трупы людей, которых успел полюбить.

Так что тут с местоположением? Если поднять голову, он сможет увидеть лик Ада, даже место, где проломил Стелтону череп боевым молотом Черных Ножей; но нужно прекратить это дерьмо, ведь скоро он начнет думать о Мараде, ее разрывающей сердце, почти невообразимой смелости, и ее стойкости, а это заставит вспомнить погоню за короной Дал"каннита, о том, что Марада с Тизаррой пережили всё, кроме Берна. А это приведет к Шенне, а у него сейчас нет времени. Что за треклятое место. Что-то в воздухе, что не дает ему пройти мимо.

Иисусе. Почему он снова и снова возвращается в город?

Откуда такое чувство, что он не покидал его?

Он оторвался от стены и заставил ноги прийти в движение. Переулок, решил он. Можно начать с переулка. Где стоял Маркхем, дожидаясь Тихоню, Свистуна и Ястреба. И его.

Войти туда оказалось легко, никакого нежелания снова увидеть поганый пятачок.

Может, там найдется и ключ - он не знал, какой - окурки или шелуха орехов или иная хрень, которую люди роняют, поджидая в засаде; ключ, который мог бы ему что-то объяснить... будь он поумнее и похитрее, умей что-то еще, кроме как убивать.

К тому же там он бросил ствол.

Возможно, его никто не подобрал. Может, он так и лежит. Может, на этот раз повезет. Может. Ведь так работает его удача. Ему везет? Остальные, пригибайтесь и отползайте.

Он нашел начало переулка, пройдя квартал, и вошел внутрь осторожно, тихо, давая глазам шанс привыкнуть, разбудив ночное зрение. Как и ожидалось, оно не открыло ничего ценного. "Автомаг" исчез. Лапища огриллона лежала в самом конце переулка. Если он подойдет и поглядит на нее, не удержится от взгляда на "Пратт и Красный Рог". На развалины. Да ему и не нужно было идти туда. Правая рука. Он помнил, как отстрелил ее, и как огриллон поднял руку и потащил с собой.

Пакард. Это был он. Подросток, сидящий в одноруком охотнике. Мелкий засранец Пакард, стыдившийся, что до пятнадцатилетия осталось две недели. Вполне нормальный ребенок. Самовлюбленный фанат, болтливый и дерзкий, и умный, сумевший придумать, как его своре сделать то, что не удавалось никому.

Убить Кейна.