Закон Хроноса

– Убийство? Что вы знаете? Вы… Это было не убийством, а актом милосердия и проявления национальной совести. Но таким изнеженным демократам, как вы, этого никогда не понять. Императора лишила бы жизни рука друга, да еще и в момент радости. Яркий солнечный свет, ликующие люди – такой уход пришелся бы ему по вкусу.

– Вы настоящий друг.

– Мы, националисты, единственные, кто может поднять страну из грязи, – закричал Фалькенштейн, теряя терпение. – Как вы не понимаете? Позвольте мне пойти и сделать свою работу. Неужели в вас нет и искры патриотизма?

Гумбольдт приставил шпагу к груди генерала. Он заговорил, и голос его был твердым, как алмаз:

– Не будьте так самоуверенны, Фалькенштейн. Кто знает, к чему приведет ваш так называемый патриотизм? Люди вашего пошиба извращают и перекручивают реальность до тех пор, пока не искалечат страну. Останутся пепел и руины, своими силами она не поднимется. Будет война, баррикады на улицах, военные машины и корабли. Могу заверить, что все, что попадет в ваши руки, рассыплется в пыль. Вы – закат человечества, Фалькенштейн. Вы и ваши приверженцы.

– Почему пепел и руины? Разве вы ясновидящий? – Оскар впервые заметил в глазах генерала огонек.

Гумбольдт опустил шпагу, но в ножны ее не убрал. Нет, Фалькенштейну нельзя объяснять, в какую пропасть они с соратниками толкают страну, ведь тогда волей-неволей придется рассказать и о путешествиях во времени.

– Совершенно верно, господин генерал. Пожалуй, я ясновидец. – Он приложил руку к теплой стене здания из желтого песчаника. – Будете отрицать, что вам знакомо это здание? Да? Хорошо, тогда позвольте нам найти потайную дверь, и мы посмотрим, не сможем ли мы заставить ваших друзей изменить свои взгляды.

42

Если дверь и была, то ее хорошо замаскировали. Фалькенштейн провел их через узкий проход в задний двор, засаженный каштанами. Сзади здание было уже не таким красивым, но достаточно величественным, чтобы у Оскара по спине побежали мурашки. Неужели это место встреч самой тайной и самой могущественной ложи Германии? Песчаник здесь заменили на кирпич, ни колонн, ни эркеров не было, стены были увиты диким виноградом, что придавало зданию еще большую таинственность. Но и здесь двери не было.

Пока Гумбольдт и Фалькенштейн стояли в стороне, Оскар с Шарлоттой исследовали стену, но ничего не обнаружили.

Они растерянно обернулись к исследователю.

– Ничего, – констатировал юноша. – Наверное, это не то здание. Генерал завел нас не туда, куда нужно.

– Заметьте, молодой человек. Я никогда не утверждал, что это место встречи нашей ложи.

– Это я утверждал, – вмешался Гумбольдт, удерживая шпагу у груди генерала. – И убежден в своей правоте. Подойдите ко мне и расскажите, что видите.

Шарлотта растерянно пожала плечами. Вместе они подошли к тому месту, где стояли исследователь с председателем.

– Посмотрите на стену. Вам ничего не бросается в глаза?

Оскар наклонил голову и прищурил глаза. Усики винограда создали на кирпичной стене замысловатый узор. Побеги вились справа и слева и поднимались по стене метров на пять-шесть. При этом средняя часть стены не заросла. Если посмотреть сквозь ресницы, чуть прищурив глаза, можно было увидеть, что по форме эта проплешина напоминала красный треугольник. Оскар рассказал о своем наблюдении. Отец кивнул.

– Полагаю, это не случайно. В определенных местах виноград обрезали. Кто-то хотел, чтобы растение обрамляло треугольник. А теперь посмотрите на кирпичи. Не все одного цвета.

– Теперь и я вижу! – воскликнула Шарлотта. – Некоторые желтоватые. Они образуют полосу, видите? – прочертила она пальцем по воздуху. На кирпичной стене явно проступала буква V.

– Треугольник и V, – подтвердил Гумбольдт. – Иначе говоря, стоящий циркуль и угольник. Священные символы масонов. Не думаю, что это случайно. Подойдите, Фалькенштейн. Посмотрим, что случится, если мы рассмотрим один из фрагментов поближе.

Оскар коснулся места, которое указал отец. Точно! Группа из четырех-пяти кирпичей, которая находилась примерно на уровне глаз. Заметить их нелегко, ведь различие в цвете почти несущественное, а неровная поверхность стены сглаживала все несхожести. Но если стать напротив, их можно было безошибочно определить.

– Здесь! – юноша провел пальцами по камням. Те были шероховатыми и прохладными.

Гумбольдт осмотрел стену, ни на секунду не выпуская противника из виду.

– Есть ли что-нибудь необычное? Отпечатки, углубения, метки? Даже совсем мелкие? Осмотрите каждый кирпич. Сантиметр за сантиметром. Готов спорить, вы что-нибудь найдете. Не так ли, Фалькенштейн? Больше всего масоны любят тайны.

Генерал поджал губы, но ничего не ответил.

– Здесь что-то есть, – заявила Шарлотта. – Маленький круг с геометрическим знаком посредине. Его можно заметить, только если смотреть со стороны.

– Попробуй на него нажать, – предложил Гумбольдт.

Шарлотта приложила все силы, но камень не сдвинулся ни на миллиметр. Оскар тоже попытал счастья, но и его постигла неудача. Он посмотрел на значок с расстояния.