Закон Кремля

Тем не менее конструкция выглядела надежной, и я первый как самый легкий успешно ее испытал, выбравшись наружу. Следом вылезли мутант и серв с телом кио.

Мы оказались в глухом переулке, словно надгробиями заставленном домами старинной постройки – как целыми, так и полуразвалившимися, со следами от снарядов, похожими на старые рваные раны.

– Да, блин, – сказал Шерстяной. – Двести лет назад тут было жарко.

– Это точный, – произнес Колян. – Мой помнить то время. И до сих пор не понимать, зачем была тот война. На планета Земля очень многий свободного места, еда, вода, ресурс. Работать, добывать, повышать благосостояний. Воевать зачем? Мой не понять.

– Однако ты же воевал тогда, и ничего, – хмыкнул Шерстяной.

– Я быть очень глупый, и я не воевать, а чинить боевой роботы, – резко бросил Колян. Ишь ты, проняло, завелся новоиспеченный киборг!

– А один хрен, – махнул лапой мутант. – Все равно ты был в армии, работал на противника. Воюет не только тот, кто из пушки стреляет, но и тот, кто снаряды подает, и кто ту пушку чинит…

Неизвестно, чем бы закончилась их перепалка, но внезапно Шерстяной осекся, глядя на что-то за моей спиной.

Я обернулся.

И замер…

Потому что это была она.

Мария.

Девушка, которую я встретил много лет назад и полюбил настолько искренне и по-настоящему, как не любил до этого никого. Говорят, что первая любовь не забывается. Правильно говорят. Как бы я ни старался забыть Марию, как бы ни загонял память о ней в самые глухие и темные тайники своей памяти, они всегда оставались со мной. Я всегда знал, что воспоминания о Марии живы во мне, как угли, тлеющие под толстым слоем пепла в потухшем костре.

И вот сейчас эти воспоминания о прошлом, вырвавшись наружу, тряхнули меня так, словно я попал в эпицентр аномалии «электрод». Пронзили насквозь тысячами молний – потому что она шла ко мне, протянув навстречу руки. Такая же молодая и прекрасная, как в тот день, когда я впервые увидел ее – и не придал значения той встрече, еще не поняв, что влюбился раз и навсегда…

– Осторожно, Снар, – раздался механический голос сбоку от меня, рядом – но словно из другой реальности. – Осторожно. Это Мара.

– Какое тут «осторожно», если нам всем конец? – хрипло проговорил другой голос.

Но мне было плевать на эти далекие голоса. Я шел к ней, понимая, что не может она быть настолько молодой и завораживающе красивой – но все равно шел, летел к ней, как мотылек, летящий на свет и не думающий о том, что может фатально обжечь крылья…

Я обнял ее, начал целовать, понимая, насколько сильно соскучился по ней, по запаху ее волос, по нежной, бархатистой коже, по приоткрытым мягким губам, словно созданным для поцелуев. Я и не думал никогда, что моя огрубевшая сталкерская душа способна на подобные чувства, – и оказалось, я жестоко ошибался.

Но все же какая-то тоненькая, мерзкая нота не позволяла мне полностью раствориться в этом прекрасном океане любви. Словно маленький вредный комар зудел у меня в голове, отвлекал, действовал на нервы…

И она это почувствовала.

– Не бойся, – прошептала Мария, обвивая тонкой, но сильной рукой мою шею. – Ты ведь спас меня от скучной жизни обыкновенной городской девчонки, дав новую, страшную и прекрасную одновременно. И за это я отблагодарю тебя так, как умею только я…

В этот момент в ее глазах промелькнуло что-то знакомое. Будто в восхитительной глади горного озера, отражающего голубое небо, словно зеркало, вдруг обозначилось что-то темное, зловещее, медленно поднимающееся со дна…

И тут я вспомнил, где видел этот взгляд!

Не далее, как прошлым утром нечто такое же промелькнуло во взгляде Василисы перед тем, как она ушла. Черное, жуткое, ледяное, словно через глаза девушки меня обдало настолько неистовой волной ненависти ко всему живому, что я невольно отшатнулся…

Но остался на месте, потому что она держала меня за шею с неженской силой, словно обвила ее не тонкая девичья рука, а пучок стальной арматуры.