Закон лесника

Но сейчас настало время уберечь Зону от этого писателя. И самый лучший выход для этого, к сожалению, ликвидация. Так всем спокойнее будет. Что ж, иной раз для достижения результата приходится жертвовать теми, кто мешает этому достижению.

Лесник прикрыл глаза. Оставшейся энергии хватало для того, чтобы нанести удар. Один-единственный, но чтобы наверняка…

Пожилой сталкер сосредоточился, представив одного из спутников Снайпера своим послушным орудием, и даже увидел результат – девица с пулеметом, словно кукла, развернулась, намереваясь нажать на спуск…

Но не успела.

Внезапно лесник не услышал – почувствовал движение воздуха. Не там, далеко в Зоне, а здесь, в своем жилище.

Почувствовал – и, прервав ментальный контакт с пулеметчицей, чисто рефлекторно выбросил вперед обе руки…

Это его и спасло.

В ладони со страшной силой ткнулась мягкая шерсть, за которой перекатывались тугие узлы каменных мышц. В сантиметре от шеи сталкера прошелестели длинные когти, а в лицо полетели вязкие капли слюны, брызжущие из раззявленной пасти мутанта. Тварь шипела от ярости, пытаясь когтями достать до цели, но лесник был еще очень крепок физически. В молодости от легко разгибал подковы и пальцами сворачивал в трубочку стальное полотно саперной лопаты. С годами сил поубавилось, но их вполне хватало, чтобы держать мутанта на безопасном расстоянии от своего горла…

Пока что хватало… Надолго ли?

Руки уже дрожали, надо было срочно что-то делать. Лесник напрягся – и рывком сбросил на пол шипящую тварь, которую он имел глупость пустить в свой дом. И которая, извернувшись, приземлилась на четыре лапы, готовая вновь броситься в атаку.

Миг – и в руке пожилого сталкера появился нож, с которым он никогда не расставался, даже во сне кладя его под подушку. Откованный собственными руками отлично сбалансированный инструмент, которым равно удобно что добить подранка, что шкуру снять с добычи, что разделать мясо перед тем, как поджарить его на костре, – что при случае спасти себе жизнь, применив его в качестве оружия последнего шанса.

Однако мутанта не испугал тусклый блеск клинка. Он бросился вперед, метя когтями в глаза человека.

И почти дотянулся…

Лесник едва успел махнуть ножом, как грязно-желтая молния с раззявленной пастью сбила его с ног. Тяжелая, когтистая лапа разодрала рукав телогрейки, полоснув по предплечью. Лесник почувствовал, как по руке потекло тёплое.

– Ах ты, паскуда! – прорычал он, вонзая нож в грудь мутанта. Ударил, провернул, выдернул, снова ударил.

Ладонь была уже скользкой от крови – то ли своей, то ли звериной, – а в голове метрономом стучала совершенно несвоевременная мысль: «Хорошо, что сделал такую глубокую насечку на деревянной рукояти, а то б не удержал сейчас».

Ему удалось ударить еще дважды, и лишь после этого лесник почувствовал, как тяжеленная туша обмякла, перестав быть похожей на моток плотно скрученных толстых канатов.

Человек напрягся из последних сил – и сбросил с себя мутанта. Похоже, всё. Кажется, убил…

Вот только кто кого?

«Не иначе, оба мы друг друга убили», – пришла вялая мысль. А о чем еще другом думать, когда внезапно видишь собственные разлохмаченные кишки, вывалившиеся из телогрейки, разодранной в клочья на животе? Пока лесник раз за разом вонзал нож в грудь мутанта, тот, пытаясь дотянуться передними лапами до его горла, задними драл врага. В горячке боя боль отступает на второй план, и сейчас лесник чувствовал, как она накатывает на него снизу волной, словно цунами, всё сметая на своем пути – в том числе и хрупкое человеческое сознание.

* * *

– При таких раскладах я даже и не знаю, что теперь делать и куда идти, – сказал я.

Это было честно. Если Хащщ прав и в Зоне появилась некая тварь, способная одним лишь усилием мысли не только создавать точные копии живых людей, но и управлять выбросами, то вариантов дальнейших действий у меня просто не было. Бороться с существом такого уровня равносильно демонстрации среднего пальца приближающемуся торнадо. Со стороны, наверно, выглядит круто и бесстрашно, но толку от подобных действий совершенно никакого.

Причем в нашем случае всё было гораздо хуже. То условное торнадо хотя бы видно. В отличие от нашего врага. Сейчас у нас не было ни единой мысли насчет того, что это за столь могущественное существо и где его искать.

– Мерзкая, препаскуднейшая мразь, – сказал Фыф.

– Это ты о ком? – насторожился Хащщ.

– Не беспокойся, не о тебе, красавец, – поморщился шам. – Я о той тварине, что взялась копировать нашего Снайпера. Он один всю Розу Миров перебаламутил, и я даже боюсь представить, что было бы, если б их оказалось двое… Что с тобой, солнышко моё?

Настя стояла бледная, словно смерть, и с ужасом смотрела на свой пулемет, который держала в руках.

– Я… – проговорила она с заметным трудом. – Я только что чуть Снайпера не пристрелила. Такую ненависть к нему почувствовала… А еще…

– Что? Что еще?