Закон молчания (СИ)

В глухо нывшей руке чуть что проворачивалась раскаленная пружина — не пошевелить, так что первым делом Тед выковырял из пакета таблетки, проглотил их, запив водой из-под крана, а уже после кое-как натянул вчерашние джинсы. По уму их следовало швырнуть в стирку, но между вариантами «походить немного с кровавым пятном на штанине» и «шататься с голой задницей» Тед все же выбрал первое.

Тронутый ладонью чайник был холодным, капельная кофеварка успела отключиться, и кофе в ней остыл. Выходит, Дэн ушел давно. Сдернули по делу? Смутно вспомнилось, что в какой-то момент тот, извинившись, перелезал через него и вроде бы очень коротко ответил на звонок, но точно ли это было или лишь пригрезилось в полудреме, Тед бы не поручился.

Взгляд на экран телефона показал, что продрых он знатно. Уже перевалило за полдень, и внутри коротко шевельнулось сожаление, что уж теперь-то уж точно не выйдет присоединиться к мотоколонне, провожающей Козыря с невестой в семейную жизнь, а затем Тед обратил внимание на мигающий зеленым индикатор.

Дэн оказался краток до невозможности: «Скоро буду. Заодно захвачу одежду», — гласило сообщение. Отправлено оно было три часа назад. Выходит, и правда вызвали. Рядом с пепельницей на тумбочке обнаружилось два ключа от входной двери, побольше и поменьше. Без брелока, который Тед вчера увидел мельком и успел запомнить, просто на кольце. Не то чтобы он собирался и мог в нынешнем виде выйти на улицу, но сам жест вызвал улыбку.

Инструкция к антибиотикам предписывала принимать их после еды, но есть не сильно хотелось, так что Теодор всухомятку, пока подогревался кофе, сжевал кусок хлеба, а потом устроился за кухонным столом с чашкой, пепельницей и сигаретой.

Вытяжка мерно гудела, не торопясь собирать вьющийся дымок, и тот поднимался к потолку, таял там и уплывал в форточку. Неторопливо, под стать кружащим в голове мыслям. Вдвоем, в постели, когда оба уплывали в сон, было не до того. Все прочее — дела дона и война, вчерашняя драка и ранение, собственное положение и планы — тогда отодвинулось в сторону, как будто происходило совсем с другими людьми совсем в другом месте, и сделалось временно неважным. Неспособным проникнуть в крохотную квартиру, где царил почти спартанский порядок, и затронуть хоть кого-то из них. Теперь же, при свете дождливого дня, реальность проступила ярко и выпукло.

Чем больше он узнавал рыжего, тем больше понимал, что сможет, но уже не захочет действовать в одиночку и только для себя, оставив его в стороне. Сегодня это понимание, прежде маячившее на периферии, сформировалось окончательно.

Есть только одна причина покинуть семью — смерть.

Верно. Но все-таки не совсем.

Быть членом мафиозного клана Дэну явно нравилось не больше, чем ему самому. Достаточно рациональный, чтобы понимать, чем грозит неисполнение приказов, достаточно умный, чтобы подняться вверх в иерархии, пусть и на какое-то время, тот, как оказалось, в то же время был и достаточно рисковым, чтобы поступаться неписаным кодексом в определенных случаях. Но настолько ли, чтобы захотеть и вовсе вырваться из петли омерты? Это ведь не свозить к опальному врачу. Близко к тому, чтобы смолчать об ослушании друга — в плане последствий, по крайней мере, но все равно совершенно не то. Другой уровень. Выше. Гораздо выше.

Скрип ключа в замке заставил вскинуть голову и затушить едва дотлевшую до середины вторую сигарету. Вернувшийся Дэн сбросил с плеча спортивную сумку и повесил ветровку. Волосы и брови у него были мокрые, а щеки розовели от быстрой ходьбы.

— Там джинсы, рубашка и еще по мелочи, — махнул рукой в сторону сумки он, кивая подошедшему Теодору. — И тебе привет от Луиджи с пожеланиями поправляться.

— Ага, спасибо.

Дверь ванной легонько щелкнула замком. Под шум воды в раковине Тед достал одежду и прошел в комнату. К выбору Дэн подошел с самой что ни на есть практичной стороны, схватив не первое подвернувшееся, а то, что проще будет надеть. Те же футболки сейчас, когда руку не разогнешь, считай, отпадали. А вот рубашка с коротким рукавом — самое то. Даже снимать полностью косынку не надо. Только отстегнуть ремни, аккуратно натянуть рукав на больную конечность, потом просунуть здоровую и снова подвесить локоть как было.

Разобравшись с джинсами, он повернулся к двери, где обнаружился Дэн. Прислонившись к косяку, тот наблюдал, как Тед застегивает молнию и пуговицу. Воспоминание о нем, прижатом к этому же косяку не далее как этой ночью, обдало жаром, и веселое:

— Засмотрелся? — само скакнуло с языка, прежде чем сознание ухватило тот факт, что вид у Дэна то ли мрачноватый, то ли измотанный.

Дэн шевельнул краешками губ и пожал плечами:

— Тебе повязку надо сменить.

— Угу. — Это Теодор помнил и сам, но откладывал неприятное дело, справедливо полагая, что ювелирная точность тут без надобности, и уж за лишних полчасика-час ничего страшного не произойдет.

— Доставай тогда все, садись и рукав закатай.