Закон оружия

Между тем люди расходились с площади – некоторые, более расторопные, уже оружные, прямо здесь снаряженные кузнецами, в брони да при мече. Иные направлялись домой за рогатиной, топором или охотничьим луком. Пришлые торговые гости, те, что были из иных русских городов, вроде бы даже и не помышляли о том, чтобы оставить готовящийся к осаде город – каждый тоже искал себе оружие и доспех. Только иноземные купцы вроде как растерялись немного и, собравшись кучкой, о чем-то переговаривались. Воевода, собравшийся было ехать к детинцу, повернул коня.

– Ну а вам, гости иноземные, здесь в граде боле делать нечего, – сказал он, подъехав к группе собравшихся. – Авось пройдете через Дикое поле, малым испугом отделавшись. Думаю, по пути Орда товары у вас отымет, да то невелика потеря. Хоть и без товаров, а живыми в родные земли вернетесь.

Иноземцы примолкли, раздумывая.

Первым нарушил молчание узкоглазый купец, недавно обласканный милостью княгини. Он шагнул вперед и, почтительно поклонившись, произнес, тщательно подбирая слова и стараясь говорить без акцента. Кстати, у него это неплохо получалось:

– Мне некуда идти, воевода. Как я понял, отсюда две дороги – или в Орду, или на небеса.

Воевода с удивлением отметил про себя, что жесткий взгляд, смотрящий на него сквозь узкие прорези глаз торговца, вряд ли мог принадлежать торговцу. Это был взгляд опытного воина.

– С Ордой у меня свои счеты, – продолжал купец. – Четыре года назад она уничтожила мой народ. А на небесах давно ждут меня мои родственники. Разреши мне остаться здесь и помочь твоим людям защитить город.

Воевода задумчиво теребил бороду.

– Мне тоже некуда идти, – словно эхо вслед за купцом произнес черный воин в ордынском доспехе. – И я еще не отдал долг тому, кто спас мне жизнь. Если в городе остается он, остаюсь я.

«Ишь ты – остаюсь, – подивился про себя воевода. – Шустрый какой. Все за меня решил. Хорошую охрану заимел себе Игнат».

Горбоносый гость, тот, что торговал вином, протиснулся вперед.

– Мое имя Григол, я приехал из страны, называемой Иберией, – произнес он. В его глазах плескалось черное злое пламя. Видно, много походил купец по Руси – лишь легкие гортанные переливы бархатного голоса выдавали в нем иноземца. – Три года назад горы моей родины стали красными. Их затопила Орда кровью моего народа, и теперь выжившие в той резне гордые князья платят дань хану. В те горькие дни погибла моя семья. Позволь и мне остаться и хоть малой мерой вернуть долг Орде.

«Вот ведь диво-то какое, – подумал воевода. – Люди со всей земли-матушки великой сплотились пред общей бедой в единый кулак! Эх, кабы наши князья да бояре грызться меж собой перестали да тоже вот так, все вместе на Орду навалились, глядишь, и не было бы уже Орды на Руси…»

А между тем человек в зеленом тюрбане, стоящий позади всех, заговорил тихо, но как-то так, что все стоящие рядом разом примолкли. В спокойном голосе иноземца чувствовалась уверенная сила, перед которой замолкают самые громогласные крикуны.

– Мое имя Рашид, – сказал человек. – Страна, в которой я родился, зовется Персией. Я искусен в лечении болезней. И вижу, что жители твоего города собрались драться до последнего. А значит, здесь будет много раненых. Мой долг врачевателя облегчить их страдания, ибо так завещал великий целитель Гиппократ. К тому же я пишу летопись этого времени и хочу, чтобы потомки увидели все, что здесь произойдет, моими глазами. Дозволь и мне остаться, воевода.

Воевода думал недолго.

– Добро, – сказал он. – В ратном деле лишняя пара рук завсегда подспорье. Вот только мечи для вас у меня вряд ли найдутся. Мало мечей. Кто безоружный, пусть поговорит с кузнецами, может, они чем помогут.

– Благодарю, воевода, но мне не нужны твои кузнецы, – произнес горбоносый купец, кладя руку на рукоять отделанного серебром длинного кинжала, висящего у него на поясе. – В своем обозе я привез не только вино.

– Мне тоже не нужен кузнец, – сказал Кудо, осторожно, словно поглаживая опасного зверя, проведя рукой по древку своего копья-секиры. – Дозволь мне, как и прежде, охранять купца Игната.

Воевода кивнул.

– Мое оружие – это мое искусство, – произнес персидский лекарь. – Бесценные настои возвращают к жизни безнадежно раненных, что иногда ценнее искусства отнимать жизни.

– Идите, люди добрые, – сказал воевода, трогая коня. – Бог в помощь всем нам.

Гости начали расходиться. Лишь узкоглазый торговец из далекой страны, который все это время молчал, вдруг подошел к скакуну Федора Савельевича и придержал его за узду. Воевода от такой наглости аж растерялся немного. Но растерянность быстро сменилась гневом. Крепкое слово уже было готово сорваться с его губ, но гость опередил.

– Орда захватит город раньше, чем солнце успеет единожды пройти свой путь от горизонта до горизонта, – спокойным голосом произнес он.

– Ч… что ты сказал? – опешил Федор Васильевич.

– Ты слышал меня. Выслушай и дальше, – произнес гость. На этот раз в его голосе прозвучала едва различимая нотка печали.

– Говори, – приказал воевода.