Закон парных случаев

– Роковая женщина, – сказал Алик. – Есть в них что-то… – Он пощелкал пальцами. – Запросто убьет, швырнет золотое колье… Тетку не бросила, помогает – тоже штрих к портрету. Осуждала родню мужа за скупку золота… Недаром Ши-бон поплыл и плывет до сих пор, а ведь она его чуть не убила. А ему пофиг! Только свистни! Так и вертят… Мучается, я ведь вижу. Дураки мы, капитан, нас голыми руками… такие как эта… она! – Он посмотрел на спящего Шибаева. – Спит! Совсем ослабел… Зла не хватает!

– Завидуешь? – спросил капитан.

– Черт его знает! – ответил Алик не сразу. – Мне такая не попадалась. Ши-бону всегда везет.

Они смотрели на спящего Шибаева. Капитан снова разлил, и они выпили за его здоровье, потом за сотрудничество, потом за «Царицу Савскую». Бутылка закончилась, и капитан сказал, что, наверное, ему уже пора. Они препроводили спящего Шибаева в спальню и уложили в кровать.

– Я тут подумал… с философской точки зрения, – глубокомысленно заметил Алик. – Все такие разные и… не-пред-сказу-емые…

– В каком смысле? – поинтересовался капитан.

– В каком… Аферистка и убийца, швыряется золотом и не бросила тетку. Жулик, аферист и вообще черный археолог не взял брошку и серебряный портсигар… Вот скажи, капитан, как это? Даже честный человек не удержался бы… Ты, например, удержался бы? Что это? Скажешь, не философия?

– Философия, – согласился капитан, подумав. – Наверное. – И добавил: – Я бы удержался. А ты?

Алик пожал плечами…

… – Одного не понимаю, – сказал Алик уже в прихожей, провожая капитана. – Если она сообразила насчет алиби, зачем притворяться психопаткой? По-моему, перебор.

– Не понимаешь? – прищурился капитан.

– Не понимаю.

– Но ведь алиби не сработало! На тот случай и притворялась. Умная стерва. Теперь Пашка Рыдаев изобразит ее невменяемой, распишет, как по нотам. Правда, с пистолетом она прокололась, – ей бы его в речку, но это приличный гак, а она спешила, боялась, Санек проснется. Кроме того, лично я думаю, она и есть психопатка.

– Может, это… свидание им устроить?

Теперь капитан пожал плечами:

– Зачем?

Алик не нашел достойного ответа и промолчал.

– То-то. Ладно, Дрючин, спокойной вам ночи. Буду забегать. Не оставляй его одного, а то вдруг осложнения от плесени, мало ли.

С этими словами капитан Астахов отбыл…

Глава 29 Последняя, совсем короткая

Утро всегда обещает…

После долготерпения дня
вечер грустит и прощает.

Александр Грин. Бегущая по волнам

После ухода капитана Астахова Алик вымыл посуду, принял душ, проверил, как там Шибаев – постоял на пороге, прислушиваясь к его дыханию. В свете ночника ему было видно худое лицо, острые скулы и торчащая рыжая бородка частного детектива. Он шагнул к тумбочке, намереваясь выключить ночник, но остановился в нерешительности. Пусть горит. Шибаев после склепа боится темноты. Не то, чтобы боится, конечно, но с ночником ему спокойнее. Во всяком случае ему, Алику, так кажется. На месте Шибаева он боялся бы. И сны ему снятся, кошмары – он вскрикивает и скрежещет зубами, и тогда Алик со всех ног несется в спальню…

Он вернулся в гостиную. Как ни странно, сна, несмотря на выпитое, не было ни в одном глазу. Алик постоял на балконе, рассматривая городские огни. Потом вернулся в комнату, включил компьютер и погрузился в истории о знаменитых бриллиантах – это уже стало его хобби. Вспомнил склеп и Каролину, как они вытаскивали Ши-бона, потом тряпичную собаку. Ши-бон забыл о ней, и он, Алик, тоже. Недолго думая, он притащил из кладовки полиэтиленовый пакет с растерзанной собакой. И что прикажете с этим мусором из склепа делать? Выбросить? Ши-бон зачем-то положил собаку в пакет, их так и вытащили вместе.

Подумав, Алик принес из кухни клеенку и резиновые перчатки, а из аптечки в ванной – респиратор, в котором он когда-то красил шкафчик. Расстелил на полу клеенку, надел перчатки, респиратор и вытащил из пакета тряпье, которое когда-то было игрушечной собакой. При этом он бормотал, что, если Ши-бон за каким-то расшибеном… значит, мысль была, что-то стукнуло в голову… а выбросить можно всегда, никуда она не денется. Хорошо, что собака игрушечная, а не настоящая, а то чисто зверство получается. Он рассмотрел единственный собачий глаз, ощупал лапки, вытащил из живота труху, разложил на клеенке и принялся разгребать, помогая пинцетом и напоминая себе средневекового алхимика или потрошителя трупов. Бормоча что-то о лиловом бриллианте, бедной Каролине, пауках и плесени, Алик так увлекся, что не заметил стоящего над ним Шибаева, с изумлением наблюдавшего за его странным занятием.

– Дрючин, ты в порядке? – наконец спросил Шибаев.

Алик от неожиданности пискнул и выронил пинцет.

– Я думал, ты спишь!

– Что это?

– Собака Каролины. Хотел выбросить, а потом подумал…

– Собака Каролины? Откуда она у тебя?

– У меня?! Ты же сам подобрал ее в склепе! Тебя так и вытащили вместе с собакой, не помнишь?

Шибаев нахмурился, пытаясь вспомнить.