Закон подлости

— Возможно, я уже болен, — улыбка сходит с его лица, и он продолжает пронизывать меня своими серыми омутами, — поэтому если уж болеть, то вместе. И потом, кто позаботится обо мне, если завтра с температурой слягу я?

— Так ты меня привёз к себе в качестве своей потенциальной сиделки? Извини, но на руках я тебя носить не буду.

Кроу усмехается и отходит от машины, уступая мне дорогу.

Поездка на лифте стала для меня тем ещё испытанием. От обилия зеркал казалось, что я окружена несколькими Максами. Пока настоящий Макс не отрывал от меня своих обнаглевших глаз, его отражения нервировали меня ещё больше. Я не знала, куда себя деть от неловкости. Куда бы я не направляла свой взгляд, я чувствовала на себе его, прошивающий меня насквозь. Что ему надо, Боже? И почему я так безропотно согласилась остаться у него? Где я буду спать? Что буду делать у него? И почему я не задала себе все эти вопросы, сидя в машине? Горький опыт ничему меня не учит.

Пока Макс швыряется на кухне, гремя посудой, я стою у панорамного окна, восхищаясь открывшимся видом. Внизу стройным рядом выстроились десятки белых яхт, с нетерпением ожидающих своего выхода в океан. Несмотря на ослепительное солнце сегодня штормит. Гребни волн, опрокидывающихся на пристань, видны даже отсюда. Океан красив всегда, и, чтобы его любили, ему достаточно просто быть. Им любуются при штиле, им восторгаются при разбушевавшейся стихии. И ему не нужно превращаться в спокойное озеро, лишь бы уступить мореплавателям, уставшим от непогоды.

Дерево тоже не спрашивает у опавших листьев, не желают ли они прирасти к нему снова. Оно просто выпускает новые.

Кажется, болезнь на меня плохо влияет: я уже мечтаю стать океаном или деревом, знающим себе цену.

— Тебе получше? — если бы Макс знал о моих рассуждениях, то точно не задавал бы этот вопрос. Он встаёт рядом, прислоняясь плечом к окну. В его руках спрей для горла и кружка с каким-то дымящимся напитком.

— Да. Всё хорошо. Спасибо, — забираю кружку и делаю глоток чая. Травяного, судя по вкусу. Он приятно успокаивает моё больное горло, но голос всё равно не возвращает.

— Я постелил тебе в спальне. На кровати чистая футболка. Как допьёшь чай, забрызгай в горло вот это и ложись спать, — после инструктажа он вручает мне флакончик, ненадолго задерживает взгляд на моём лице и направляется ко входной двери.

— Ты уходишь? — иду следом за ним, не веря тому, что он меня привёз сюда, а сам убегает.

— Лили, у меня сегодня две тренировки в универе. А что, ты не хочешь, чтобы я уходил? — насмешливо улыбается, забирая с тумбочки телефон и ключи.

— Хочу. Точнее нет. Не знаю, — путаюсь в своих показаниях от неожиданного поворота. — У меня нет даже телефона. Что если я умру и мне некому будет позвонить?

Макс хмыкает.

— На кухонном столе есть телефон. Мой номер на быстром наборе под цифрой «один». Не умирай без меня, скоро буду, — подмигивает мне и уходит.

Таращусь на закрытую дверь, пытаясь осмыслить происходящее, а потом решаю отказаться от этой бесполезной затеи. Сил нет, как хочется принять горизонтальное положение, и сейчас даже неважно — где. Шлёпаю босыми ногами по нагретому плиточному покрытию и только сейчас понимаю, что включён тёплый пол.

Прилежно исполняю все наставления и переодеваюсь в его футболку, оставив пижаму на пуфе перед кроватью. Так странно хозяйничать в квартире Макса без него самого. А главное, мне это настолько нравится, что уже плевать на то, как легко я поддаюсь его влиянию.

ГЛАВА 26 МЫ

Какой противный бесконечный звон. Хочется крикнуть Джилл, чтобы она взяла, наконец, трубку, но вспоминаю, что я всё равно не смогу докричаться дальше, чем на один метр. Голоса-то у меня вроде как нет. Стоп, домашнего телефона у меня тоже нет. Неохотно разлепляю глаза и до меня начинает доходить, что я не в своей комнате. Точно, я же у Макса. За окном очень темно. Получается, я проспала до самого вечера. Он до сих пор не пришёл? Наверное, это звонил он предупредить о чём-то важном или справиться о моём самочувствии.

Пока плетусь до кухонной зоны, телефон замолкает. С удовлетворением подмечаю, что чувствую себя гораздо лучше. Голова не болит, тело не ломит. Разве что глотать по-прежнему больно. Выпиваю микстуру и таблетки, оставленные на столе, и, зажевав их апельсиновым мармеладом, решаю принять душ. Надо привести себя в порядок к приходу Макса.

В его квартире две ванных комнаты. Одна с огромной гидромассажной ванной, а другая — с душевой кабиной. До первой идти дальше, да и ждать слишком долго, пока вода наберётся. Выбор очевиден.

Зеркала в ванной ещё больше расширяют её пространство. Всё блестит и сверкает чистотой. Белоснежные полотенца аккуратной стопкой лежат на полке, в стакане одинокая зубная щётка, в воздухе витает едва уловимый аромат ментола. Значит, Макс пользуется, в основном, именно этой комнатой.