Закон подлости (СИ)

— Тебе весело? — приставляет дуло пистолета к моему лбу. — Я посмотрю, как ты будешь веселиться через… — смотрит на свои наручные часы, — десять минут. Хочу, чтобы ты своими глазами увидел свой проигрыш.

Я продолжаю упорно молчать, мысленно вставляя нож в его сердце и прокручивая до самой рукоятки. Батлер делает небольшой шаг в мою сторону и понижает голос:

— Через десять минут вся твоя дружная компания, включая дружка-хакера и тех, кто остался в Лос-Анджелесе, будет ждать сюрприз. Некто, пожелавший остаться неизвестным, скинет очень занятные файлы в Управление. Представляешь, совершенно случайно они оказались двойными агентами, занимающимися шпионажем! — хищно скалится, даже отдалённо не напоминая того человека, который расхаживал по Департаменту.

Стараюсь не ухмыляться, чтобы не разочаровывать его раньше времени. Хотя бы такой исход мы давно предусмотрели. Краем глаза улавливаю движение за спиной двоих амбалов, которые уже через секунду валятся на землю, как подкошенные, и шея Батлера тут же оказывается в захвате. Остальные среагировать не успевают и застывают, соображая, что предпринять дальше.

— Ты и ты, отпустили его! Живо! — рявкает Брайан тем, что меня держат. Одной рукой он прижимает к себе Джона, а другой вдавливает пистолет в его висок.

Меня отпускают, и я с лёту наношу удар одному в солнечное сплетение, отчего он сгибается пополам и начинает пошатываться. Выдёргиваю пистолет из его кобуры и сразу же направляю его на второго отморозка, приготовившегося к нападению.

— Это всё, конечно, занятно, но вы уверены, что справитесь? — сдавленный голос Батлера вынуждает меня обернуться, и я наблюдаю, как на территорию въезжает целый кортеж из чёрных машин. Плохо, очень плохо.

Кивком даю понять Брайану, что пора отходить, и в тот момент, когда он начинает отступать, продолжая удерживать Батлера, в нескольких метрах от нас раздаётся оглушающий взрыв. Его волна сбивает меня с ног. Вскакиваю почти сразу, удерживая пистолет перед собой и прищуриваясь от едкой пыли и мусора, витающего в воздухе. Не успеваю крикнуть Брайану о том, что в паре метров от него люди в масках. Раздаётся выстрел, выбивающий пистолет из его руки, и меня сзади снова хватают, перекрывая ненадолго обзор на происходящее передо мной. Ударяю затылком схватившего меня, но, как только понимаю, что я снова на свободе, слышу голос Лили, который ещё долгое время будет звучать в моей голове страшным набатом:

— Папа, не надо! — Передо мной внезапно появляется любимая белокурая макушка, и раздаётся выстрел. А потом ещё и ещё.

Я уже не понимаю, откуда все эти звуки. Меня словно погружают в безвоздушное пространство. Или меня настолько оглушил взрыв? Не вижу ничего и никого вокруг, потому что фокусируюсь только на том, как хрупкая фигурка Лили неестественно дёргается и застывает. Подхватываю её сзади, пытаясь уберечь от шальных пуль, и замечаю, что её неверящий взгляд замер на точке перед собой. На отце, ещё секунду назад направлявшем своё оружие на меня. Тот оседает на колени, захлёбываясь собственной кровью и хватаясь за грудь, но продолжает точно так же безотрывно смотреть на свою дочь. В глазах — отголоски сожаления. Только когда я слышу его хриплое «Прости», замечаю, что Лили тоже прикрывает рукой живот, а на её футболке расползается алое пятно.

Нет, нет, нет…

Опускаюсь с ней на землю, прижимая к своей груди. Нахожу взглядом Брайана, который уже звонит, куда следует. Дрожащей рукой пытаюсь передавить кровоточащую рану, но понимаю, что этого мало. Лили прикладывает свою ладонь к моей щеке как раз в тот момент, когда я начинаю бегло осматривать её тело на признаки других ранений:

— Макс, — зовёт полушёпотом.

Смотрю в небесные глаза, которые мне столько раз снились одинокими ночами, и её губы растягиваются в подобии улыбки.

— Ш-ш-ш, молчи, — целую её. — Всё будет хорошо. Помощь уже едет.

Судорожно отрываю от её футболки лоскут ткани, нервно скручивая его в тампон, которым прижимаю пулевое отверстие.

— Макс, посмотри на меня, — возвращаю взгляд к её лицу и впервые чувствую себя настолько уязвимым, беспомощным, жалким. Глаза покрываются мутной пеленой, сердце нестерпимо ноет от её взгляда. Какого чёрта она улыбается и смотрит вот так? Как в последний раз…

Эта чёртова пуля предназначалась мне, и сейчас я отдал бы всё, чтобы поменяться с Лили местами. Не отрываясь, вглядываюсь в неё, прижимая одной рукой ещё сильнее, и целую в лоб, успокаивая то ли её, то ли себя:

— Упёртая моя малышка, тебе нельзя сейчас говорить.

— Хочу видеть твои глаза, Макс. Смотри на меня.

— Смотрю, — шепчу в её губы. — Скорая вот-вот будет. У тебя крошечная царапина, — натянуто улыбаюсь.

— Ты любишь меня? — задаёт идиотский вопрос, от которого хочется волком завыть.

— Больше жизни, — снова целую её в губы и приглаживаю растрепавшиеся волосы, стараясь избегать приличной ссадины у виска. Об этом спрошу позже.

— Так и знала, — снова улыбается, слегка прикрывая веки.