Закон постоянного невезения

Тетка Ольга стояла возле раковины посреди остатков всего, что находилось на щедро загруженном подносе, в луже самых разнообразных напитков, и с ужасом и отвращением держала двумя пальцами мою большую половую тряпку, которая раньше была махровым купальным полотенцем. Тряпка была светло-кремовая, и на ней в изобилье виднелись страшные кроваво-ржавые пятна…

Ясно. Мой палец, отрубленный топором. Мне показалось, что я смыла всю кровь, но я забыла о половой тряпке, на которую, видимо, тоже здорово натекло. Я не воспользовалась ею для смывания и вытирания крови, вместо этого использовала полный рулон бумажных салфеток, которые обычно служат мне для самых разных целей. Тряпку я старалась не трогать, так как ее после этого пришлось бы стирать. Но бумажных салфеток мне не хватило, я забыла возобновить их запасы, а тетка, по всей видимости, полезла за половой тряпкой, которая имеется в каждом доме и, как правило, находится под раковиной…

В кухне повисло тяжкое молчание.

– Так ты его ножом убила? – неожиданно спросила тетка Иза с явным интересом.

Я бросилась, чтобы забрать эту проклятую тряпку из рук тетки Ольги, но меня опередил майор. Он влез прямо на осколки и сам взял тряпку, а потом обернулся ко мне.

– Мне очень жаль, милая пани, но боюсь, что вынужден забрать это на анализ.

– Да забирайте себе на здоровье, – безнадежно согласилась я, и вдруг оживилась с надеждой:

– А вы мне отдадите ее уже выстиранной?

Молчавший чуть ли не все это время сержант моментально вынул из кармана аккуратно сложенный прозрачный пластиковый пакет, развернул его, подсунул майору, и тряпка полетела внутрь пакета.

Майор слез с осколков.

– Это будет зависеть от результатов исследования. К сожалению, вполне вероятно, что вы навсегда лишитесь этой вещи.

– Да какое там «лишитесь»! Разве что вы ее потеряете… У меня группа крови АВ Rh+. Я сейчас не помню, какая группа у Доминика, но знаю, что другая, так что можете исследовать ее сколько вам влезет. Я могу здесь убраться?

У меня снова мелькнула надежда, что он мне не разрешит, в результате чего уборкой вынуждены были бы заняться тетки и дядьки, но, к сожалению, он согласился. Я подняла поднос, с которым ничего не случилось, и заодно сделала напитки для всех. Они пережидали мою деятельность в гостиной.

Когда я внесла заново уставленный напитками поднос, светская беседа была в самом разгаре, причем основной ее темой была я. Бабушка с достоинством выражала готовность оплатить для меня адвоката, дядя Филипп ручался, что когда-то я была доброй и воспитанной девочкой, а тетка Иза настойчиво выспрашивала, как собственно было совершено это преступление и где были найдены мои отпечатки пальцев. Майор отвечал всем очень охотно и крайне дипломатично.

Попутно я узнала, что Доминика действительно застрелили из его собственного оружия, и вовсе не с громадного расстояния, а с близкого. Интересное дело. Как же это могло быть? Из двустволки жаканом на кабана?.. Причем у этой двустволки чего-то там не доставало. Меня все это ни в малейшей степени не трогало, зато очень расстроило дядю Игнатия, который упорно настаивал, что более короткое дуло сводит на нет точность стрельбы. Ну и пусть себе сводит, какое мне до этого дело? Меня не интересовали технические детали, абсолютно мне чуждые, однако я прекрасно помнила, что Доминик хвастался какими-то, иногда самыми странными, усовершенствованиями и переделками различных вещей. Я заколебалась, не обнародовать ли мои подозрения о том, что это вовсе не он выполнял все подобные усовершенствования и переделки, а был у него кто-то еще, какая-то таинственная фигура, которая и делала за него всю работу.

А он лишь присваивал себе успехи этой фигуры.

Возможно, что, разнервничавшись из-за убийства и будучи чертовски зла на Доминика, я бы и высказала свою точку зрения, если бы в этот момент не зазвенел мобильник майора. Допрос закончился, как отрезанный. Мне еще было сообщено, что я не должна покидать пределы города и менять адрес без согласия властей, после чего оба представителя означенных властей исчезли, словно их и не было.

Долгое время в моем доме царило молчание.

– А вообще-то интересно, – задумчиво произнесла тетка Иза, глядя на дверь, – почему они не забрали ее в тюрьму?..

– В КПЗ, – поправил ее дядя Игнатий.

– Должна же существовать хоть какая-то семейная солидарность, – осуждающе заметила бабушка куда-то в пространство.

– Я не привыкла… – начала тетка Ольга с кровавым румянцем на щеках.

– Дело в том, – решительно прервала я все инсинуации родственников, – что у нас КПЗ и тюрьмы переполнены. Подозреваемых не сажают даже в том случае, когда они могут совершить мошенничество. А я не принадлежу к власть имущим ни в какой области, так что мне даже смошенничать не удастся.

– Но, Изочка, – сказал расстроенный дядя Филипп, – может быть, она его все-таки не убила?..

Глаза тетки Изы как-то странно сверкнули, и она бросила на своего мужа совершенно убийственный взгляд, чего я в тот момент абсолютно не могла понять…

15

По пути на Повонзковское кладбище Бежан и Забуй обменялись между собой всего парой фраз.