Закон притяжения. Его студентка

Она чувствовала на себе его частое рваное дыхание. Ощущала дурманящий аромат мужского парфюма всякий раз, когда воздух проникал в ноздри.

И пусть пульс зашкаливал, Беловой все же удавалось каким-то чудом сохранять внешнее спокойствие. Ровно до тех пор, пока она не услышала надменное фырканье Макарова:

— Более чем очевидные! Решила довести начатое до конца, да?

— До… конца? — отозвалась заторможенно, искренне надеясь, что просто ослышалась. Но в глазах уже защипало. Горло сдавило болезненным спазмом. А во рту стало горько от подступившей желчи.

«Ах ты… гад! Вздумал напомнить мне о том, о чем я так старательно пытаюсь забыть? Вздумал надавить на больную мозоль? Это ты зря!»

Выброс адреналина в кровь был запредельным. Ее трясло так, что зуб на зуб не попадал. Тяжело дыша и впервые в жизни мечтая только об одном — что есть мочи вцепиться в его наглую физиономию и как следует полоснуть по ней своими острыми ногтями, Лена угрожающе зашипела:

— Хотите сказать, что я специально все подстроила? Что намеренно поступила в ВУЗ, в котором теперь преподаете вы? Думаете, я… преследую вас?

— Верно! — пригвоздил к месту одичалым взглядом. — Именно так я и думаю!

Воздух внезапно закончился в легких. А слепая ярость заволокла сознание.

— Ваше самомнение не знает границ! — на эмоциях повысила голос. Не отдавая отчета собственным действиям, гневно ткнула преподавателя пальцем в грудь. — Посмотрите на меня! Посмотрите внимательнее! По-вашему, я все та же глупая, до одури влюбленная в вас девочка? Сумасшедшая дура, готовая на любые безумства ради вашей взаимности?

Мужчина несколько долгих секунд внимательно вглядывался в ее лицо. Напряженно. Пристально. Не мигая.

Затем как-то странно оскалился и медленно склонился к ее виску.

— А разве нет? — раздался над ухом тихий вкрадчивый шепот.

«Боже!»

На какой-то миг Белова лишилась контроля над собственным телом. Мозг отключился. И в следующую секунду, поддавшись импульсу, она яростно впечатала ладони в каменную грудь Виктора Эдуардовича. Не щадя. Со всей дури. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, сминая тонкую ткань его рубашки. Лена понятия не имела, как вообще осмелилась схватить Макарова за грудки. Но отступать было уже поздно…

— Нет! — завопила, испепеляя преподавателя взбешенным взглядом. — Конечно, нет! Я любила вас! Действительно любила! Но все в прошлом, ясно? Я… я живу дальше! Прислушиваюсь к вашим же советам — переключаюсь на других парней! На ровесников!

— И как? — его горячие ладони легли поверх ее кулаков. — Помогает?

«Черта с два! Но ты никогда об этом не узнаешь!»

От переизбытка чувств она крепко зажмурилась.

А когда вновь посмотрела на мужчину снизу вверх, замерла, точно кролик перед удавом.

Лена вздрогнула. Прямо в жар ее кинуло.

Секунда. Другая. Третья. Затем…

Лихорадочный поплывший взгляд глаза в глаза.

Удар сердца. Взмах ресниц. Утробный рык. Рывок.

Сложно сказать, кто поддался наваждению первым.

Но факт остается фактом: с отчаянным стоном они набросились друг на друга, как два оголодавших безумца. Жалящие поцелуи причиняли легкую боль.

Крепкие собственнические объятия лишали воздуха…

— Помогает? — услышала вновь требовательный голос Макарова.

И с ужасом осознала, что все еще стоит с закрытыми глазами!

А все, что сейчас «произошло» — не более чем плод ее богатого воображения!

«Это ненормально! Это совсем ненормально! У меня крыша едет!»

Распахнув веки, Белова шарахнулась от преподавателя, как черт от ладана.

Лишь отступив на безопасное расстояние, смогла выдавить из себя заносчивое:

— Еще как помогает! До сегодняшнего дня я о вас даже не вспоминала!

— Рад за тебя! — мужчина сжал губы в тонкую линию и чуть прищурился.

Ей бы, по-хорошему, прикусить язык. Но в душе творился страшный раздрай, и молчать она уже была не в состоянии. Обида и боль вырвались наружу едким замечанием:

— И вообще, Славик мне все про вас рассказал! Теперь я точно знаю, что достойна в этой жизни немного больше, чем… разведенного мужчину с ребенком от первого брака и любовницей, проживающей с ним под одной крышей!

Его взгляд был острым, точно нож.

Окатив Лену улыбкой, от которой в венах стыла кровь, Виктор Эдуардович ядовито хохотнул:

— Само собой, Белова! Само собой!

* * *

Сердце сжалось в груди до предела от осознания простой и чертовски болезненной истины:

«А ведь он ничего не отрицает! Не отрицает, что живет под одной крышей с той темноволосой курицей! О, черт! Только бы не разреветься…»

Заморгав часто-часто и пытаясь избавиться от комка в горле, Лена скользнула безразличным взглядом по кафедральной стойке с документами.

«Не плачь! Не вздумай! Не смей! Дыши! Вот так… Вдох. Выдох. Еще! Один. Второй. Третий. Я справлюсь! Я со всем справлюсь! Мне плевать!»

Но увы! Все ее попытки остаться равнодушной канули в бездну.

Померкли на фоне такой простой, но такой жестокой фразы:

«Само собой, Белова! Само собой!»

После его слов кабинет погрузился в полнейшую тишину. Звенящую. Давящую.

Нарушаемую лишь их тяжелым дыханием и навязчивым тиканьем настенных часов. Пауза затягивалась. Неловкость множилась в геометрической прогрессии.