Закон Призрака

Звали того парня Коля-РПГ за его любовь к гранатомету, который он постоянно таскал с собой надо и не надо. Было парню всего двадцать два года, однако, несмотря на возраст, он считался опытным сталкером. Когда же нашли его, волосы на голове гранатометчика были совершенно седыми. А лица – не было. Просто кожа на его месте, вдавленная в череп до самого затылка. Гладкая кожа – и всё, без намека на глаза, нос и остальное, чему положено быть на человеческом лице.

Но самое страшное было то, что Коля не лежал мертвым, как положено было бы трупу, в голове которого просто не осталось места для мозга. Он медленно шел навстречу тем, кто его нашел, подняв руку, словно в приветствии.

И люди не выдержали. Пораженные ужасом от увиденного, они расстреляли Колю из автоматов, а потом наскоро похоронили его возле входа в машинный зал Первого энергоблока…

Естественно, я не мог на бегу рассказать об этом. А если б и мог, то не стал. Зачем лишний раз пугать людей, которых ведешь туда, где сам никогда не был? И при этом пытаешься сохранять бравый вид, стараясь не показать, насколько тебе страшно…

Административно-бытовой корпус соединялся с машинным залом Первого энергоблока надземным переходом – это я разглядел, еще когда только подбегал к зданию. Ничего не поделаешь, привычка заранее прикидывать пути отхода перед тем, как войти в любое здание. Которая сейчас очень пригодилась.

Когда-то переход был с обеих сторон намертво перегорожен кодовыми дверями. Сейчас эти двери были просто открыты. Подозреваю, что в свое время сталкеры взорвали их, но здание-аномалия восстановила свое имущество. Однако вновь запирать двери не стало. Заходите, кому жизнь недорога, всё открыто.

Ну, мы и зашли. Не вбежали, а именно зашли, держа автоматы в мгновенно вспотевших ладонях. Потому что там, впереди, виднелся вход в Золотой коридор с также распахнутыми тяжелыми дверями. И оттуда, из полумрака коридора, веяло таким нереальным ужасом, что у меня невольно затряслись руки, а ноги стали тяжелыми, словно ватными. Любой человек боится, и я не исключение. Но страх – это болезнь, с которой нужно уметь бороться…

А сейчас сил бороться не было. Первобытный ужас заполнил меня с ног до головы, и тут уж не до бега. Единственное желание – бросить автомат, развернуться и бежать отсюда сломя голову…

Я укусил себя за нижнюю губу – сильно, до крови, аж к глазах слегка помутнело. И это помогло. Ужас, веющий холодом из глубин коридора, никуда не делся, но я хоть маленько в себя пришел. Вытащил свое сознание из ледяной, мертвящей ямы, в которую оно едва не ухнуло. Боль и вкус крови – лучшее лекарство против страха, это любой сталкер знает.

Обернувшись, я увидел, что отряд тоже приходит в себя. Каждый – по-своему. Кто, как и я, губы кусает, а Призрак вообще выдернул из плечевых ножен тычковый нож – оружие последнего шанса, – в предплечье себе воткнул неглубоко и повернул. Тоже вариант.

– Держи, – протянул я ему бинт, который всегда таскаю в нагрудном кармане. Призрак молча кивнул, взял предложенное и пошел вперед, на ходу заматывая руку прям поверх камуфляжа. Правильно. Это в мирной обстановке можно спокойно обработать рану, а в бою главное кровь остановить. И хоть рядом с нами не свистели пули, каждый из нас понимал: мы уже вступили в бой. Пожалуй, один из самых страшных в нашей жизни…

Каждый шаг давался с трудом, но мы шли, буквально продираясь сквозь стену леденящего ужаса… Наконец, миновав еще одни двери с кодовыми замками, также беспечно распахнутые, мы вошли в Золотой коридор – длинный, мрачный, зловещий…

– Ух, гнёт-то как, – поежился Мастер. – Аж по шкуре мороз.

– Не то слово, – отозвался Даль.

Золотые панели давили, словно могильные плиты, каждый из нас всем своим существом ощущал это давление. Словно радиация, пронизавшая все вокруг, вдруг обрела вес и принялась сдавливать нас со всех сторон…

Под нашими ногами лежала светлая плитка, слева тянулась стена с плотно закрытыми дверями, справа – окна, не мытые со времен аварии и потому почти не пропускающие света. А над нашими головами под золотым потолком тускло, неприветливо мерцали светильники.

– Как в склепе, – пробормотал Призрак.

– Не нагнетай, – буркнул Мастер. – И так тошно.

Внезапно одна дверь слева резко распахнулась. Мы вскинули автоматы… но никто из нас не выстрелил. Потому что в коридор шагнул безоружный человек в снежно-белом халате. С виду лет пятьдесят, волосы с проседью, выбивающиеся из-под белой шапочки, худые руки, перевитые венами, под мышкой – картонная папка с тесемками. Человек удивленно посмотрел на нас, поправил очки на мясистом носу и сказал голосом умудренного жизнью профессора, вещающего с кафедры:

– А что вы делаете тут, молодые люди? Это режимное предприятие, сюда нельзя с оружием и в таком виде. Безобразие. У нас запуск реактора через сорок минут, а по станции бродят не пойми кто…