Закон Призрака

Он говорил что-то еще, а я стоял и смотрел на этого давным-давно умершего человека, чувствуя, как мерзкий, холодный пот стекает между лопаток. Возможно, там, в своем времени, он и правда стоял вот так, глядя на четверых вооруженных сталкеров и не понимая, с кем встретился. И мы так же таяли на глазах, становились полупрозрачными, теряясь в тенях Золотого коридора, как это сейчас происходило с ним. Речь человека в белом халате становилась все тише и тише, и сквозь его фигуру я видел, как медленно закрывается за ней желтая дверь…

– Что происходит?.. – разобрал я в невнятном бормотании призрачного ученого, потирающего морщинистый лоб. – Похоже, галлюцинации начинаются. Черт побери, надо меньше работать…

Дверь негромко хлопнула за мгновение до того, как фигура в белом полностью растворилась в воздухе.

– Зона морочит, – тряхнул головой Мастер.

– Пошли, – сказал я. Призраки прошлого это, конечно, жуть, но не смертельно. Пережить можно. Как и безотчетный ужас, сжимающий ледяными тисками внутренности каждого из нас.

Окна по правую сторону от нас сменились сплошной золотой стеной, и мы шли, стиснув зубы, оставляя позади себя бесконечную вереницу запертых дверей слева… и стараясь не оборачиваться. Потому что за нашими спинами эти двери хлопали, после чего отчетливо слышался шум шагов и многоголосое невнятное бормотание. Там, позади нас, кипела жизнь, оставшаяся в далеком прошлом мертвой станции, вернее, смутные тени той жизни, все еще существовавшие там, в другом времени, – а возможно, в другой вселенной, где не было той страшной аварии…

– Коридор помнит, – хрипло произнес Призрак. – Он помнит все и не хочет, чтобы мы шли дальше. Мы для него угроза, вот он нас и пугает…

– Главное – не оборачивайтесь, – жестко сказал я, перекрывая голосом шелест теней за спиной, – уж больно живо вспомнился мне мой путь через Копачи. – Обернетесь – и всё. Либо с ума сойдете, либо…

Я не договорил, потому что по ушам ударила… мертвая тишина.

Всё прекратилось разом, и аж в ушах заложило от полного отсутствия каких-либо слуховых раздражителей. Звуки наших шагов и нашего дыхания потонули в этой тишине, вязкой, словно густой кисель…

И тогда медленно, бесшумно и неотвратимо прямо на наши головы начал опускаться потолок вместе с лампами, мерцающими ирреально-потусторонним светом…

– Стены, – прохрипел Дальнобойщик. – Смотрите! Жуть-то какая…

Стены тоже сдвигались, грозя раздавить нас, превратить в кашу из мяса и костей. И одновременно вокруг нас начала сгущаться темнота, лишь немного разрежаемая мертвым светом потолочных ламп, вместе с потолком опускающихся на наши головы…

– Бежим! – рявкнул Призрак, но я схватил его за плечо и слегка встряхнул.

– Не вздумай! Лучше стой, где стоишь!

– Но потолок, стены…

– Нет, – рыкнул я. – Не верю! Слишком много энергии нужно потратить на такое, чтобы раздавить нас! Нереально даже для Зоны! Не верю!!!

Последние слова я выкрикнул уже в темноту, черную, словно деготь, из которой – я откуда-то точно знал это – приближался к нам смертоносный пресс, от которого, может быть, мы смогли бы убежать, если б сейчас неслись сломя голову по темному коридору…

Но сейчас я не верил этому своему знанию, своей интуиции, почему-то уверенный, что сейчас – не моя она, чужая, вбитая мне в голову Золотым коридором. И мы стояли, стиснув зубы и – что уж тут скрывать – ежесекундно ожидая, когда наших плеч и макушек коснется холодный металл…

Вдруг все пропало, словно абсолютно черный кадр в киноленте сменила мрачная, унылая, жуткая, но вполне себе ясная картинка.

Это снова был коридор, тот же самый, с золотыми стенами, только в полу прямо перед нами зияла дыра с неровными, обломанными краями, из которых торчали обрывки арматурных прутьев. По характеру разлома было ясно – кто-то, не выдержав нервного напряжения, просто выдернул чеку из гранаты и лег на нее, легко и быстро покончив жизнь самоубийством – а заодно проделав нехилую дыру в полу.

Которую Золотой коридор не стал заделывать.

Я легко представил себе, что было бы, если б мы, поддавшись ужасу, бросились вперед. Длинная кишка Золотого коридора проходила на высоте девяти метров над землей – вполне достаточной для того, чтобы, ухнув в пролом, свернуть себе шею. И это, конечно, если крупно повезет. Невезучие в таких случаях умирают долго и мучительно от множественных переломов костей, не в силах даже поднести пистолет к виску и лишь жалобно скуля от невыносимой боли.

Справа и слева от пролома было достаточно места, чтобы пройти, прижимаясь всем телом к золотым стенам. Ну, мы и прошли, при этом я все же глянул вниз, хотя примерно представлял, что там увижу. Глянул – и отвернулся. Так и есть. На куче старых костей, местами прикрытой лоскутами выцветшей одежды, лежали несколько новых трупов, и у одного из шеи торчал обломок чужого ребра, измазанного запекшейся кровью. Символично. Мертвый сталкер убил живого…