Закон семи

«Это сторож», — решила я и, нацепив на лицо улыбку, медленно повернулась. После чего вытаращила глаза — настолько нелепым мне показалось то, что я увидела. На большом валуне возле пещеры сидел.., блондин, которого я встретила возле квартиры Матюши. На сей раз костюм на нем был темно-серого цвета и голубая рубашка без галстука. Он сидел, расположившись с удобствами, опираясь обеими руками на трость с набалдашником в виде черепа, одна нога небрежно закинута на другую. Такое впечатление, что он устроился в кресле в собственной гостиной. На его левом плече сидела ворона и, слегка поворачивая голову, меня разглядывала.

— Обалдеть… — громко произнесла я и даже моргнула, всерьез ожидая, что блондин с его дурацкой вороной исчезнет так же неожиданно, как и появился.

Блондин пожал плечами, точно не соглашаясь.

— Весь холм изрыт пещерами, там немудрено заблудиться, так что, заложив проход, предки поступили разумно, с моей точки зрения. — Он улыбнулся шире и насмешливо добавил:

— Или вы ищете дорогу в ад?

— А вам она хорошо известна? — в свою очередь усмехнулась я.

Он кивнул и ответил:

— Наикратчайшая.

Надо сказать, блондин очень беспокоил. И не потому, что я оказалась в безлюдном месте наедине с подозрительным типом, вооруженная пилкой для ногтей, хотя и этого вполне бы хватило для беспокойства. Его облик производил сильнейшее впечатление. Вроде бы ничего особенного: рослый широкоплечий блондин, слегка за тридцать, щеголевато одетый, с, безусловно, дорогами привычками (я помнила его роскошную тачку) и странными манерами. В конце концов, о вкусах не спорят, нашелся чудак, который в наше время ходит с тростью да еще с вороной на плече. Если бы кто спросил мое мнение, я бы ответила, что такому место в психушке, но что-то препятствовало бесповоротно отнести его к чокнутым выпендрежникам или просто к чудакам. Прежде всего достоинство, с каким он держался. В его манерах не было рисовки, просто убежденность, что он может позволить себе и трость, и дурацкую ворону, а благодарная аудитория, которую я сейчас представляла в единственном лице, с радостью это скушает.

Второе — выражение лица. Я вдруг подумала: приди дьяволу охота явиться в наш мир, он выглядел бы именно так. Не расхожим голливудским персонажем — темноволосым, с гипнотическим взглядом и носом с горбинкой, а вот таким симпатичным парнем с аккуратным пробором в волосах, насмешливым ртом и глазами-капканами. Потому что взгляд обещал райское блаженство, за которым неминуемо последует расплата. В глазах его было обещание любви, которая обернется долгой мукой, причем он вроде бы даже этого не скрывал и предлагал рискнуть: вдруг ты не такая, как все, вдруг тебе повезет? Парни с такой внешностью никогда не имеют друзей, а женщин используют и почувствовав их ненадобность, исчезают.

Я тряхнула головой, выходя из транса, в который успела погрузиться. «Что за чушь лезет в голову?» — разозлилась я, растянула рот до ушей и с ехидством спросила:

— Мы здесь случайно встретились, или вы долго репетировали?

Он огляделся не спеша и ответил с мягкой улыбкой:

— Хорошее место для прогулок.

— А ворону вы в цирке позаимствовали? Не боитесь, что она на пиджак нагадит? Все-таки птица…

— Машка умница, — ответил он и повернулся к вороне. — Полетай немного.

Чертова птица нехотя спрыгнула сего плеча и вразвалку отошла в сторону на пару метров. А я, обратив внимание на ее клюв, решила, что он — грозное оружие, я вновь почувствовала беспокойство, оттого ехидства в моем голосе прибавилось:

— Вам никто не говорил, что вы выглядите по-дурацки?

— Находятся чудаки, но с каждым разом их все меньше.

— Звучит обещающе. Вы что, за мной следили? — серьезно спросила я.

— Зачем? — удивился он.

— Мы ведь уже встречались… — закинула я удочку.

— Да? Возможно.

— Хватит дурака валять, вы были у Матюши. Я вас видела. И вы видели меня.

— Разумеется, видел, — пожал он плечами. — Такую девушку, как вы, не заметить невозможно.

Он чуть приподнял брови и широко улыбнулся, предлагая оценить сказанное, но я не оценила.

— Если вы ждете, что я расчувствуюсь, то зря стараетесь.

— Жаль, а я рассчитывал, — погрустнел он, а глаза его смеялись.

Это здорово разозлило, очень хотелось сказать ему гадость, но все гадости внезапно испарились из моей головы, что было вдвойне обидно.

Я направилась по тропе, игнорируя блондина, он повернулся, наблюдая за мной, и с усмешкой оказал:

— Приятно было поболтать.

— Идите к черту! — отмахнулась я в досаде.

Считалось, что я очень остра на язык, и вдруг такая незадача. Он весело хихикнул, точной сморозила глупость, и стало ясно, что просто так я уйти не могу, потому что это будет явным проигрышем, а кому приятно проигрывать…

— Что вы делали у Матюши? — спросила я, нахмурившись. Конечно, я и не надеялась, что он с ходу начнет объяснять, но с чего-то начинать разговор надо.

— А вы? — улыбнулся он.

— Матюша — друг моего отца.

— И мой приятель.

— А вы кто такой?

— Разве не понятно? Приятель Матюши.

— Не хотите говорить? Ну и не очень-то интересно.