Закон семи

— Она у нас представительница дворянского рода Белосельских, — ответила за меня Анька, как видно, решив, что я впала в летаргический сон.

Моя фамилия произвела впечатление такое же, как и отрывок из «Наказа». Сергей Петрович едва заметно вздрогнул, а затем широко улыбнулся, но напряжение из его глаз не уходило, хоть он и силился казаться оживленным.

— Вы ученик профессора Ильина? — очнувшись, задала я вопрос.

— Да. Прекрасный был человек, светлая ему память.

— Он был другом моего отца.

— Вот как…

— Вы не знаете, кто-то из его наследников живет в нашем городе?

— Понятия не имею. Он скончался давно, я тогда только закончил аспирантуру. Семьи у него не было, я помню совершенно точно. Может быть, какие-то племянники… Нет, не знаю. Я так и не понял, что за передачу вы готовите? И какая роль отведена мне?

Анька многословно рассказала о своем замысле и подчеркнула, что мы рассчитываем на Сергея Петровича, потому что лучшего консультанта нам не найти, после чего ему осталось заверить, что он весь к нашим услугам.

Разин поднялся, и стало ясно, что пора отчаливать. В комнате появилась Изабелла Юрьевна и басом проворковала:

— Дорогой, может быть, кофе?

— Спасибо, девушки уже уходят, — сдержанно произнес он, но взгляд, брошенный им на супругу, был способен испепелить более хрупкое создание.

Нас проводили до двери.

— Что скажешь? — зашептала Анька, когда мы оказались в подъезде. Ей не терпелось поделиться впечатлением.

— Нормальный дядька, — пожала я плечами.

— Нормальный? — охнула она. — А чего тогда врет? Когда ты принялась цитировать «Наказ», он едва не рухнул в обморок.

Анька, конечно, преувеличивала, но я порадовалась. Если и она заметила странности в поведении Сергея Петровича, значит, они вовсе не плод моего воображения.

— И твоя фамилия ему тоже не понравилась. Он точно кислое съел, когда ее услышал. Славка, мы на верном пути! Дядя в этом деле по самые уши!

— В каком деле? — усмехнулась я.

— В этом самом. Убийство, исчезновение письма из музея, кража кинжала…

— Неужто ты думаешь, что он Матюшу убил?

Анька заметно сникла:

— На убийцу он, конечно, не похож, хотя тут ничего определенно не скажешь. Встречала я убийц с такой ангельской внешностью… Вот, к примеру, Юля Лыкова. Помнишь, девочка тринадцати лет отравила собственную мать, потому что влюбилась в отчима… Субтильное создание с небесно-голубыми глазами, а мамашу мышьяком… Слушай, я уверена, «Наказ» он сам и спер.

— Эта мысль, безусловно, и следователю пришла в голову, — пожала я плечами.

— Да-а… — вздохнула Анька. — И все-таки он что-то скрывает. И с работы ушел сразу после кражи. Подозрительно? Подозрительно.

— Может, потому и ушел, что коллеги косо смотрели. Опять же у Мухина он наверняка получает больше, чем в музее. Кстати, ты об этом Мухине что-нибудь знаешь?

— Нет. Но если надо…

— Надо, — кивнула я, понятия не имея, зачем мне какой-то Мухин. — Еще необходимо разыскать родственников Ильина.

— Сделаем. Кстати, не худо бы деятелям из милиции начать шевелиться. Что там с ограблением твоей квартиры?

— Ничего, — пожала я плечами. — У них еще не было времени…

— У них его вообще никогда не бывает. Вчера квартиру ограбили, сегодня сумку вырвали, а они не торопятся. Без трупа их шевелиться не заставишь.

— Большое тебе спасибо, — со вздохом кивнула я.

— Я не то имела в виду, — все-таки смутилась Анька.

Я завела машину и повезла ее домой.

* * *

Следующие два дня ничего не происходило. Я имею в виду, ничего, связанного с кинжалами. Я была загружена срочной работой и о вековых тайнах даже не вспомнила. На третий день с утра позвонил Валера и предложил встретиться. Я отправилась в прокуратуру, где он, несмотря на выходной день, «горел» на работе с девяти утра.

Первое, на что я обратила внимание, войдя в его кабинет, был кинжал — он лежал на столе среди вороха бумаг, папок, скоросшивателей и прочей бюрократической атрибутики. И я вдруг за кинжал обиделась: к исторической реликвии отношение должно быть соответственное, а здесь — полнейшее неуважение.

Пока я силилась справиться с обидой за кинжал, Валера нанес сокрушительный удар реликвии.

— Кинжал никакой не старинный, — порадовал он. — изготовлен, самое позднее, двадцать пять лет назад, так что на антиквариат никак не тянет.