Закон шагов. Книга первая

V.
И повелел Солнцеликий:
— Отныне,
— От рождения и до смерти —
— Не быть больше человеку наедине
— С тенью своей.

VI.

Встал за спиной у каждого
Спутник незримый —
Вторая тень, астши. (З.О.: в подлиннике двойной символ Аст-Ши)

Принесли астши в мир

Порядок новый
И жизнь иную.

Считалось, что общеупотребительное «астши» — искаженное староирдакийское «ард сатэ шин», «невидимка, преследующий людей». Но переписчик текста в далеком прошлом в этом сомневался; или же слово когда-то имело другое значение.

Или же — как хотелось бы думать Уво Далту — все это было не более чем очередной мистификацией, дурацкой шуткой Стефана Арджанского, которому прозвание Лжеца шло куда больше всех прочих.

Нестареющий жрец любовью к нелепым выходкам славился: надо думать, нормальные развлечения за полтора века ему опостылели. Уво Далт видел его вблизи лишь несколько раз — но ясно помнил смешинку в янтарно-желтых глазах Лжеца, когда тот заговаривал о Книге.

— Два вопроса, Зах, друг мой. Первый: где тот великий обман и то вопиющее невежество, на которые ты намекал? — Уво Далт отложил рукопись на край стола. — Да, тексты немного различаются, но, учитывая, так скажем, почтенный возраст Книги, это не удивительно… Второй: с чего вдруг тебе — или кому-то еще? — пришло в голову раздумывать об идеях Стефана всерьез?

Насчет «немного» он немного лукавил: хватало и существенных различий, могущих послужить пищей для беспокойного ума вроде такого, каким обладал магистр Зах Орто.

Магистр не ответил; только сокрушенно покачал головой:

— И это все, что тебя интересует, Уво?

— Отвечай, Зах.

— Стефан — белый жрец; и он на столетие старше нас с тобой, Уво: это ли не причина к нему прислушаться?

— Да хоть бы на тысячу! — Уво Далт хлопнул ладонью по столу. — Он шут той породы, что сам не отличает правду от вымысла. На всех островах нет такого белого жреца, за чьи слова было бы не жаль серебряной монеты; а Стефан с Арджа — худший из жрецов. Это…

Он осекся: из кустов шиповника под окном донесся подозрительный шорох.

Магистр Орто с необычайным проворством метнулся к окну, но, будто споткнувшись на ровном месте, полетел на пол, опрокинув заодно декоративный столик со стоявшей на нем вазой и окончательно перегородив проход.

Когда брань и грохот утихли, и смотритель Далт все-таки сумел выглянуть наружу — под окном, разумеется, уже никого не было.

— Господин смотритель! У вас все в порядке?! Господин! — привлеченный шумом, в дверь кабинета забарабанил дежурный.

— Незачем так кричать. — Уво Далт отодвинул засов и укоризненно взглянул на перепуганного мальчишку-послушника. — Приберись тут. — Он указал на разгром, посреди которого магистр Орто потирал ушибленный локоть.

Воняло несвежей водой: ваза, конечно, разбилась, и, — смотритель недобро прищурился — поделом магистру Орто, если разбилась она об его голову.

«Ты ведь это специально, Зах: опять прикрываешь Иргиса и его дружков, вместо того, чтобы задать им трепку…» — Уво Далт переступил осколки и вернулся в кресло.

Когда мальчишка закончил наводить порядок и вышел вон, магистр Орто с деланным сожалением потупил взгляд:

— Прости за учиненный беспорядок. Старею…

— Ты уж точно не Стефан! — Уво Далт криво усмехнулся. — А если вытащишь мусор из-за шиворота, станешь похож на него еще меньше.

Магистр выругался и отцепил от воротника увядший цветок.

В кабинете после «происшествия» стало непривычно светло и даже как будто уютнее: бестолковый мальчишка, чтобы вымести осколки, принес из коридора трехсвечную лампу и забыл на столе. Уво Далт не одобрял напрасных расходов, но сейчас свет немного поднял настроение. Смотрителю совсем не хотелось ссориться со старым другом; вовсе не хотелось.

— Послушай, Зах! Давай начистоту, — начал он. — Мне не нравится твой интерес к альтернативным трактовкам Книги, кто бы их ни выдумывал. Я и сам замечал … э…. некоторые странности. Но вот что я тебя скажу. Подумай головой — кому будет лучше, если люди начнут сомневаться в каждом слове, в каждой букве? Нынешний порядок держится на вере, и держится крепко.

— Выжившие ирдакийцы с тобой не согласятся, — сказал магистр Орто.

Уво Далт выругался про себя: с некоторых пор разрушенный стихией — или чем-то большим, чем стихия? — остров служил аргументом едва ли не в каждом споре.

— Остров Ирдакий — это остров Ирдакий, Зах, — сдерживая раздражение, сказал смотритель Далт. — А наш остров Шин — это остров Шин. И люди здесь до сих пор живут в мире.