Закон шагов. Книга первая

— Раз миты здесь, значит, тепло еще продержится… — задумчиво пробормотал жрец. Тявкнул Хак, и Лин готов был дать руку на отсечение — пес понял, что сказал хозяин, и согласился.

— Эти подлые твари кусаются! — возмутился Хоно. — Я бы лучше померз…

— Успеешь еще намерзнуться! Ладно: выдвигаемся, а то не успеем к броду до темноты. — Жрец, которого красота явно оставила равнодушным, пошел к лошадям.

* * *

Но к переправе все равно не успели: дорога здесь была значительно хуже, чем в Нодабе, а кое-где ее размыло совсем. Сумерки настигли их до того, как они доехали до реки.

Лес вокруг здесь выглядел очень необычно. Неизвестные Лину хвойные деревья стояли вдоль дороги ровными рядами, в четырех-пяти шагах друг от друга. Темно-коричневая, почти черная кора с потеками сока или смолы немного напоминала — на вид и на ощупь — змеиную кожу. Длинные, с палец, острые иглы, заменявшие им листья, отливали багрянцем, а на самых старых, нижних ветвях и вовсе становились были буро-красными, как подсохшая кровь. На земле, кроме густого зеленого мха, ничего не росло. От такой картины даже неугомонный Хак притих и старался держаться поближе к хозяину. Только жреца, как обычно, ничего не смущало.

— Остановимся здесь, — жрец спешился и медленно повел коня между стволов, в сторону от дороги. — Вода тут рядом, до утра лошади перетерпят на запасах. А то еще поломают копыта на речных камнях.

Ручей действительно оказался всего в паре сотен шагов. Оставалось только удивляться, как жрец сумел сразу к нему выйти. Быстро стемнело, и сам Лин уже мало что видел, а Ная с Хоно, не привычные к темноте, спотыкались на каждой упавшей ветке. Лин сотворил для них небольшой светильник из хьорхи, но не очень-то он помог.

— Что это за место? — спросила Ная благоговейным шепотом.

— Роща рад-тар, кровавых деревьев, — тихо ответил Собачник. — Расседлайте лошадей и займитесь лагерем. Я пока прогуляюсь. — Он отстегнул накидку, перекинул ее через ближайший сук и растворился в темноте. Хак, виновато оглянувшись, помчался за хозяином.

«Господин Собачник» часто вот так уходил «прогуляться» неизвестно зачем куда, но сегодня он ушел особенно… некстати.

— К сожалению, мне это тоже ни о чем не говорит, — неохотно признался Лин в ответ на встревоженные взгляды. — Но не думаю, чтобы деревья могли нас съесть. А вот нам пообедать бы не помешало. Так что давайте, действительно, займемся лагерем…

В седельной сумке у жреца было обычное огниво, но копаться там не хотелось: мало ли что. Лин сковырнул носком сапога мох — он отдирался целыми пластами — и, присев на корточки, принялся складывать из мелких палок шалаш.

— Еще нужно? — Хоно свалил на землю третью охапку веток.

— Хватит пока.

Лин засунул ладонь под «шалаш» и сосредоточился. Пальцы неприятно покалывало — после отрыва от стен хьорхи всегда поначалу шло тяжело. Вскоре из-под палок показались тонкие стебли оранжевого пламени. Стебли ветвились, набухали, образуя что-то вроде листьев. Когда те темнели, огонь с них медленно и неохотно перекидывался на дрова.

— Ф-фух, чуть не поджарился, — Лин выдернул руку и, потеряв равновесие, сел в мох. — Зато быстро.

— Это… здорово у тебя получилось, — Хоно подошел вплотную к разгоревшемуся костру. От сырой одежды повалил пар.

— Так себе у меня получилось, по правде. — Лин утер вспотевший лоб. — Должно быть проще и еше быстрее. Но хьорхи всегда слабеет из-за отрыва.

«И всегда после работы хочется глотнуть чего-нибудь покрепче воды, — подумал он. — Хорошо, захватили в городе бурдюк с вином: Собачник тоже любитель выпить…»

— Все равно — здорово, — Ная тоже пересела ближе к теплу. — Я никогда так не умела.

Девушка смотрела на него с искренним восхищением. Повод был пустяковый, ео, приходилось признать — это ему льстило.

— Тебя ведь никто и не учил, — сказал Лин. — Не приходилось раньше видеть орден за работой?

— Один раз, господин Лин, — ответил за сестру Хоно. — Через улицу от нас умер старик. Одинокий… в общем, соседи не сразу заметили, что он не выходит. То, что случилось с его домом… Как это правильно называют?

— По правде, в Ордене? «Треклятым дерьмом». — Лин усмехнулся. — Ну, а по-книжному — безумием астши. Раз соседи сами не смогли сжечь дом и пришлось вызывать Орден, то — «черным» безумием. Астши нападали на людей?

— Я подглядывал в окно: когда кто-то пытался подойти, раны и ожоги возникали будто из ниоткуда, а уж крику было! — Хоно передернуло. — Бросали издали смоленые факелы, но те гасли. А через день приехали служители, окружили дом и уничтожили его. Но было не так, как вы огонь разжигали, постепенно. Вспышка — и все, пожар.

— Когда вместе работаешь, хьорхи мощнее и ведет себя чуть иначе, — объяснил Лин. — Вас же двое, наверняка пробовали.

— Пробовали давно. Вместе со старшим братом, — Хоно отвернулся к заготовленным веткам. — Надо бы все-таки еще наломать…

Лин мысленно отругал себя за бестактность. И за невнимательность. Пытаясь разобраться, что представляет собой жрец, он на время выпустил из головы, с чего все началось. «Великое пламя, в вашей истории столько загадок, что я уже в них запутался…».