Закон Шрама

– Вот и хорошо, – кивнул Лебедюк, когда Шрам отнял флягу от моего рта и, отойдя в сторонку, скрестил руки на груди. – Продолжим.

Он сунул руки в карманы накрахмаленного халата и сосредоточенно прошелся передо мной туда-сюда, словно готовясь к выступлению на сцене перед солидной аудиторией. Наконец он остановился и снова повернулся ко мне.

– Итак, – начал он, – вы сейчас находитесь в лаборатории, которую я создал еще в восемьдесят третьем, в год запуска печально известного Четвертого энергоблока ЧАЭС. И построена эта лаборатория была с единственной целью – изучение влияния торсионных полей на мозг человека. После первого опытного включения чернобыльской загоризонтной радиолокационной станции в восьмидесятом году были отмечены как случаи патологических побочных эффектов у подопытных биологических объектов, так и факты возникновения у них паранормальных способностей.

– Вы ставили опыты на людях? – не выдержал я.

– Да, – просто сказал Лебедюк. – Это были добровольцы, которые в момент включения станции отказались спуститься в подземный бункер и находились в опасной зоне облучения. Если в те благодатные времена вышестоящему военному командованию требовались добровольцы, в них не было недостатка.

Так вот, результаты настолько поразили военных, что мне поручили создать секретный комплекс, в котором вы сейчас находитесь. Три года я безвылазно сидел здесь, под землей, копаясь в чужих мозгах и делая открытие за открытием, пока в восемьдесят шестом не грянула авария на ЧАЭС. И хотя население из опасной зоны было эвакуировано, ни одна из подземных лабораторий не прекратила свою работу. Правда, специальным приказом директора комплекса подземных лабораторий руководство моим детищем было передано некоему Захарову. Меня же определили к нему старшим научным сотрудником, проще говоря, мальчиком на побегушках. Меня, который отдал этому комплексу лучшие годы жизни…

Профессор хмыкнул.

– Что ж, я не стал спорить. По большому счету, Захарову было плевать на лабораторию. Он появлялся здесь раз в полгода. Полистав документацию и покровительственно похлопав меня по плечу, он говорил: «Молодец, коллега, продолжайте в том же духе» и улетал обратно на свою плавучую научную базу в Карибском море. Я же отдал Зоне еще десять лет своей жизни, пока не настал мой час.

– Волна Излучения, – пробормотал я. – Еще одна катастрофа, в результате которой погиб Директор комплекса лабораторий и образовалась Зона…

– Точно, сталкер, – щелкнул пальцами Лебедюк. – Вам не откажешь в способности мыслить логически. Зона! Прекрасный объект для изучения воздействия не только торсионных полей, но и множества других явлений, о которых мы даже не подозревали!

– Так волна Излучения – твоя работа?

Это спросил Шрам, до сего момента хранивший молчание. Лебедюк скривился, словно над его ухом пролетела надоедливая муха.

– Наемник, ты прекрасно выполнил свой очередной контракт, – сказал он. – Но позволь в моей лаборатории мне решать, на какие вопросы отвечать, а какие игнорировать. Так вот, – продолжил профессор, вновь повернувшись ко мне. – Признаться, для меня оказалось полной неожиданностью, когда в зараженную Зону прибыл отряд Службы безопасности Украины с приказом о срочной эвакуации лаборатории. Я, наоборот, рассчитывал, что правительство выделит дополнительные средства для изучения Зоны, но не всегда получается так, как хочется. Прекрасно понимая, что нам не дадут работать спокойно, мне с моими сподвижниками в сопровождении преданных мне бойцов из охраны лаборатории пришлось податься в бега. Так появилась группировка так называемых болотных сталкеров.

Лебедюк усмехнулся.

– Конечно, после волны Излучения Захаров примчался в Зону, но я успел вывезти всю документацию, касающуюся моих исследований. Так что профессор остался ни с чем и, чтобы сохранить лицо и правительственное финансирование, был вынужден окопаться в нескольких километрах от Припяти на озере Куписта, подальше от проверяющих с Большой земли.

Я же продолжал свою миссию – изучение Зоны. Необходимо было понять, с чем столкнулось человечество в результате волны Излучания. И сегодня я и только я знаю о ней гораздо больше, чем все ученые, сталкеры и официальные власти вместе взятые…

Он поморщился, словно вспоминая что-то очень для себя неприятное.

– Случались в процессе исследования и ошибки. Например, как-то я решил предпринять научную экспедицию к центру Зоны и заключил контракт с одним крайне способным наемником, который должен был стать острием моей миссии. Кстати, он неплохо справился с заданием, даже попутно испытав изобретенное мной оружие, ныне известное в Зоне как пушка Гаусса. Правда, в этой миссии я чуть не погиб, но это уже частности, не имеющие отношения к делу. Хотя мне, признаться, до сих пор непонятно, почему тогда не погиб Шрам. Похоже, на него не действуют выбросы.