Закон Шухарта

Гранатомет без гранат и транспортное средство без колес – плохое подспорье для беглецов. Поэтому я быстро вылез из люка и, распластавшись на крыше, воспользовался тем, что было под рукой, – «Зиг-Зауэром», машинально засунутым за пояс. Есть у меня такая дурная привычка: ежели оружие попадает мне в руки, я могу случайно позабыть вернуть его хозяину. Нехорошо, конечно, но порой она меня выручает. Как сейчас, например.

В пистолете осталось четыре патрона. Знаю я эту модель, встречались. Три потрачено, остальное моё, если только водила не берег пружину, снаряжая магазин наполовину. Ну не было у меня времени – ни на проверку оружия, попавшего мне в руки, ни даже на то, чтобы как следует прицелиться.

Мы с пулеметчиком выстрелили одновременно. При этом не повезло обоим…

«Флектарна» отбросило назад, на сиденье. Водитель, ударенный локтем падающего трупа, слегка вильнул рулем, но тут же выправил машину и отработанным пинком выбросил мертвеца из автомобиля. Мгновение – и к пулемету, перемахнув через спинку переднего сиденья, встанет второй «флектарн», похожий на первого как две капли воды…

В общем, мое невезение множилось. Пуля по касательной вспорола мне кожу на трицепсе, а замена мертвому стрелку уже перебрасывала свое тренированное тело через сидушку. Водила же, защищенный наверняка бронированным лобовым стеклом, начал дергать автомобиль вправо-влево, уводя стрелка от обстрела. Еще пара секунд – и мне точно конец.

Выяснять, бронированная лобовуха у водителя «гелендвагена» или нет, я не стал – чревато, если не знаешь, сколько у тебя патронов. И пытаться подстрелить наученного горьким опытом пулеметчика тоже глупо: он хоть и клон, но, судя по движениям, не конченый баран. Еще пара секунд – и начнет поливать свинцом вслепую, какая-нибудь из пуль да найдет свою цель.

Оставалось лишь одно – повторить опыт мертвого гарнизона ДОТа и стрелять по колесам. Что я и сделал…

Пистолет глухо тявкнул, словно больная собака, – и его затвор зафиксировался в крайнем заднем положении. Все-таки водила, сволочь, оказался воином бережливым. Хотя оно и понятно. На фига, спрашивается, набивать магазин патронами до отказа на острове, охраняемом бетонными ДОТами и авторитетом его хозяина? Кто ж знал, что шеф привезет на базу пару сталкеров, ценящих свободу больше, чем собственную жизнь.

Но на фоне беспросветного невезения порой случаются светлые пятна. Колеса «гелендвагена» оказались не бронированными, и автомобиль, вильнув в сторону, как давеча наш подбитый «Гризли», остановился. Вот и ладушки, вот и хорошо.

Из люка уже лез хозяйственный Шухарт, отягощенный двумя трофейными автоматами, так что у нас появился некоторый шанс смыться. Один МР5 Рэд бросил мне, из второго дал очередь в сторону «гелендвагена», откуда уже выскочили четверо преследователей – один в длиннополом кожаном плаще, трое во «флектарнах». Впрочем, нет, уже двое. Один споткнулся, наткнувшись грудью на очередь Шухарта, и зарылся носом в пыль. Остальные поспешили укрыться за машиной, попутно открыв беспорядочный неприцельный огонь.

По броне «Гризли» защелкали пули. Но мы не стали вступать в обмен свинцовыми любезностями, а предпочли соскользнуть на землю с другой стороны броневика. До пристани оставалось всего ничего, пара-тройка минут хорошей пробежки – и мы у цели. Однако при приземлении американец застонал, выронил автомат, схватился рукой за правый бок и совершенно точно рухнул бы на землю, если б я его не поддержал.

– Что? – бросил я, уже понимая, что не печеночная колика на фоне сталкерского алкоголизма настигла Рэда при попытке к бегству.

– Шит хэппенз[4], – прохрипел тот, пытаясь зажать рану какой-то тряпкой, невесть как оказавшейся в его руке. – Отбегался я…

Попытка оказалась неудачной – тряпка вывалилась из руки Шухарта, упала в пыль и тут же попала под его ботинок, неловко на нее опустившийся. Еще немного – и, судя по вмиг побледневшему лицу американца, сам он тоже вот-вот рухнет на землю.

– Это точно, – отозвался я. С пулей в печени пробежки даже на короткие дистанции категорически не рекомендуются врачами. Поэтому я зачем-то накинул ремень автомата себе на шею и, присев немного, забросил себе на плечи обмякшее тело Шухарта, словно мешок с овсом. Тот попытался было трепыхнуться на тему «оставь меня, командир!», но я бесцеремонно нажал пальцем на подколенное сухожилие раненого, временно парализовав сокращающуюся ногу. Шухарт, поняв бескомпромиссность моих намерений, перестал дергаться и покорился судьбе.