Закон Шухарта

Но такая уж я редкостная сволочь, что если втемяшится мне в башку какая-то безумная идея, значит, так тому и быть. И пусть я сейчас мысленно объясняю сам себе глупость и бесперспективность моего плана, в душе я уже знаю: не дождаться Шухарту пули в мозг, пока я, гад такой, вивисектор и садюга, не попробую сделать то, что задумал.

– Зачем? – прошептал американец, поняв по моему задумчивому портрету, что так просто ему не уйти в Край вечной войны.

– Не знаю, – сказал я, доставая из подсумка перевязочный пакет. – Но попробовать надо…

Капитан сначала не поверил, когда я объяснил ему, что от него требуется. Пришлось объяснить повторно, ткнув пальцем в карту, висящую на стене рубки: проходим еще километра три по Киевскому морю, потом поворачиваем налево, потом просто идем по Припяти и вот тут, где у тебя черный кружок, высаживаем пассажиров, то есть нас. После чего расходимся в разные стороны, к всеобщему удовольствию.

– Расходиться некому будет, – мрачно произнес капитан. – Ты знаешь, кто там сейчас живет-то?

– Понятия не имею, – честно признался я. – Слухи разные бродят, но конкретно вроде бы никто ничего не знает.

– Я знаю, – буркнул капитан. – Где-то с месяц назад парнишка один к ним в плен попал, но сумел сбежать. Только не весь. У него местные руку отрезали по локоть, зажарили и сожрали. А на рану швы наложили и каким-то хабаром прижгли. Зажило так, будто на том месте никогда руки и не было. Пацан же ночью умудрился свалить, наверно, от шока силы появились. Как этот инвалид через Зону до Страхолесья добрался – загадка. Только хорошо ему все равно не стало, умом он тронулся. Все говорил, что Чернобыль – это ад, а его обитатели – великие грешники, которые умерли и попали туда на вечные муки. Мол, это живое зло, которому до самого Апокалипсиса предстоит скитаться долиною смертной тени…

– Зло, значит, – хмыкнул я. – Ну, тогда нам бояться нечего. А Апокалипсис – он давно настал, просто ты не заметил.

И щелкнул крышечкой своей зажигалки, изъятой у мертвого профессора.

В общем, капитан согласился доставить нас в Чернобыль. Куда ему было деваться со своей лодки да под автоматом-то? Правильно, некуда.

Десять с хвостиком километров до устья Припяти пролетели быстро – капитан отлично знал фарватер плюс страстно мечтал поскорее от нас избавиться. Потому и в Припять влетел, словно гонщик «Формулы-1» в крутой поворот, вписался красиво и почти не снижая скорости.

Я стоял возле пулемета, смотрел на берега реки, заросшие густым камышом, и гадал, выживет американец или нет. В смысле, дотянет ли до пристани. Признаться, не особо верил я в успех своего предприятия, да и, по большому счету, наплевать было мне на то, чем оно закончится. Я этому Рэду ничего не должен и пытаюсь спасти его шкуру не из-за того, что я высокоморальный альтруист, а просто исключительно по причине вредности своего характера. Как у Высоцкого: «Если я чего решил, я выпью обязательно». Ну и вот. Решил я попытаться вытащить это импортное тело с того света – значит, попытаюсь, пусть даже ради этого придется прогуляться долиною смертной тени. Такой уж у меня паскудный характер – причем паскудный он прежде всего для меня самого…

Пока я от нефиг делать гонял туда-сюда в голове философские мысли, летящий вперед катер налетел на какую-то хрень и чуть не перевернулся. Меня швырнуло на пулемет, Шухарта, лежавшего на палубе, приложило о борт, хорошо, что вообще с палубы не сбросило. Хотя как сказать? Утоп если б, может, ему и лучше было бы…

– Полегче, коновал, – прорычал я. Проклятая пуля, располосовавшая на мне шкуру – хоть молнию вставляй – тоже была далеко не подарком. Хорошо, что перевязочных пакетов нам с Шухартом на двоих хватило. И, как назло, именно раной я приложился об пулемет, после чего у меня незамедлительно появились звезды в глазах и острое желание отрубить капитану руки по самую задницу, откуда они и растут.

– Сомы, – извиняющимся тоном отозвался капитан, высунувшись из рубки. – Мутанты, мля. Кидаются на все, что движется, совсем охренели. Здесь встречаются экземпляры длиной почти с мой катер.

– Очень мило, – сказал я. – Ты скорость-то сбрось, голландец летучий.

И пошел проверить, жив ли там Шухарт.

Американец дышал, но был без сознания. Повязка, туго стягивающая его живот, изрядно напиталась кровищей. По ходу, печень реально задета и в брюхе у него сейчас, как у водяного из известного мультика. В общем, по-хорошему, вряд ли до вечера протянет. Который, кстати, уже не за горами.

Русло Припяти извивалось рассерженной змеей. По пути нам то и дело попадались ржавые останки речных судов, какие-то бревна, торчащие прямо из воды, мусор и тому подобная гадость. Но капитан продолжал уверенно вести катер вперед на средней скорости, умело обходя препятствия, словно делал это уже не раз. Угу, стало быть, дорога на Чернобыль тебе известна. Любопытно, какой же у тебя там, дядя, интерес?