Закон сильного

Почему-то я был уверен, спорить и вспоминать о старшинстве ринский маг не будет. Странно говорить такое о человеке, которого только что повстречал впервые, но собственную спину я был готов доверить ему без всяких вопросов.

Я уже не видел, что творилось вокруг. Одно могу сказать – жарко там было. Уши заложило от грохота, в глазах рябило от вспышек. Кометы с ним. Моя цель – вот эта похожая на проволоку сеть, мерцающая темно-лиловыми сполохами. Я вцепился в нее, как цепляется бойцовый пес за шею противника – лишь пережевывает шкуру, чтобы подобраться к горлу. Уже не хватало сил на поддержание щита, оставалось всецело положиться на мастера в этом вопросе – и я полагался. Хорошо еще, Ал-Малира, самого опасного из пятерки, я выключил из драки, заняв все его внимание одним собой. Падучие звезды, я тягаюсь с архимагистром, и ему приходится туго! Готов поспорить, никому из выпускников боевого факультета до сих пор не приходило в голову бросаться на щиты и рвать их голыми руками. А возможно, слухачи этого попросту не умели. Но факт оставался фактом. Ни знания, ни внедренные в ауру контуры не помогли архимагистру против грубой силы. А я – вот ведь штука! – был сильнее. Кометы, а декан-то на самом деле вполне себе средненький маг! Единственное, что его спасало до сих пор, было умение управляться с даром. Из моих усилий впустую шло больше половины. Ал-Малир расходовал силу размеренно и точно. Но этого оказалось мало.

Бой за спиной шел полным ходом. В какой-то момент потянуло отчетливо паленым мясом и жженым волосом – оборачиваться я не стал. Как раз в этот миг щит декана не выдержал и начал поддаваться. Нет, он не рухнул целиком. Но глубокой, расходящейся прорехи вполне хватило. Вторая в мире артефактная бандитская цепь тяпнула архимагистра в аккурат поперек лба. Нового удара не понадобилось. Чародей тихо осел на землю, и все, что мне осталось сделать, – это подхватить потерявшие контроль плетенки щита.

Подчиненный контур пригодился тотчас же: отгородиться от летящей в меня ядовито-желтой сети. А потом синей. И зеленой. И снова желтой. Зеленой. Синей.

Через несколько ударов я приноровился держать деканов щит, и отражать контуры стало легче. Я наконец получил передышку, чтобы оглядеться в поисках мастера. Но взгляд выцеплял по сторонам только черные мантии боевиков – их распласталось по земле поболее десятка.

Бесформенная куча в нескольких шагах поодаль показалась сначала грудой обгорелого тряпья – да откуда бы ей тут взяться! Лишь несколько мгновений спустя я узнал в одном из белесых клочков выцветший лен старой рубахи…

Из личного отряда декана и подоспевших двух пятерок на ногах остались трое. Это они охаживали меня сейчас разноцветной дрянью. И кто-то из них послал контур, пробивший защиту мастера Талдиана. Плевать, кто именно. По крайней мере пытался это сделать каждый. Я не собирался оставлять живых.

То, что травля прижатого в западне зверя превратилась в смертельный бой с обезумевшим от ярости врагом, трое боевиков осознавали уже в очереди перерождения. Не будь у меня оружия, передушил бы их голыми руками. Связали бы руки очередной хитроумной сетью – зубами бы рвал глотки. Много ли нужно чародею, вытряхнутому из-под защитных контуров!

Пятерка, спешившая с противоположного конца площади, успела оценить обстановку вовремя. Покончив с последним из ближайших боевиков, я поднял глаза, оборачиваясь к новым врагам, и началась игра. Та самая, что планировал Ал-Малир: у кого сдадут нервы. Только стороны поменялись местами. И вместо леденящего спокойствия, с которым поджидал нас декан по прозвищу Хиконт, меня переполняло кипящее, испепеляющее бешенство. Ал-Малир полагал, что два десятка отборных бандитов от Академии без труда справятся с двумя противниками. Он ошибался. Я же не полагал ничего, а просто знал: сейчас убью этих пятерых, и все. Дальше мне будет уже все равно, останусь ли я жить, или из Высокого города набежит толпа чародеев, с которой уже не справиться. Забрать бы только с собой побольше.

Боевики прочитали на моем лице свой неизбежный приговор. Выжить им хотелось явно больше, чем выслужиться перед начальством. Хватило колебаний одного, чтобы засомневались остальные. И дрогнули. И остановились. А затем храбро припустили прочь в явной надежде скрыться с глаз прежде, чем на пожар и разгром стянутся первые зеваки.

– Чертополох! – послышался за спиной ломающийся подростковый голос.

Он-то и привел меня в чувство, образумив от кровожадной пелены, туманящей сознание. Кометы, вот уж не думал, что буду рад слышать этого мальца!

Рыбачонок Лин собственной персоной подгонял лодку к каменной набережной, умудряясь одновременно управляться с веслом и возбужденно размахивать руками.

– Сюда, сюда, скорее! – звал он.

Я огляделся по сторонам. Нижняя терраса рынка выглядела так, словно там прогулялась небольшая буря, а потом наводнение дорушило то, что осталось целым. На средней вовсю полыхала задетая сетью лавка, и от нее занимались соседние.